Британская государственная организация WRAP (Waste and Resources Action Programme — программа действий по отходам и сырью) совместно с Exotus Market Research в апреле 2008 года выпустила отчет об исследовании «The food we waste» («Продукты, которые мы выбрасываем»). Согласно результатам исследования одна треть всех продуктов питания, приобретаемых жителями Великобритании, выбрасывается на помойку, причем значительное количество из них — годные для употребления в пищу с невскрытой упаковкой. Одна из базовых методик исследования — анализ содержимого нескольких тысяч частных мусорных контейнеров. Параллельно был проведен опрос среди 1,8 тысячи человек, из которых всего лишь 10% признали, что часто выбрасывают продукты. Очевидно, что однажды увидеть и потрогать объект исследования гораздо полезнее, чем много раз о нем спросить.

Об ИТ-стратегии говорят много и многие, да мало кто видел хотя бы несколько таких документов. Легко утверждать, что «ИТ-стратегия — это документ, который должен дать руководителям компании ответ на вопрос, каким образом использовать информационные технологии для развития бизнеса и какие ресурсы для этого нужны». Или что «это сценарий, по которому предполагается развивать информационные системы предприятия». Но ясного представления о содержании ИТ-стратегии такие определения не дают. Теоретическая база и концептуальная зрелость принципов формирования ИТ-стратегии до сих пор довольно слабая, несмотря на обилие околонаучных публикаций.

С другой стороны, исследовать ИТ-стратегии российских компаний методом качественного анализа документов, к сожалению, не представляется возможным. Такого рода документы, как правило, имеют пометку «для служебного пользования». Остаются только анкетирование ИТ-директоров и экспертные оценки. Что касается оценок экспертов из консалтинговых компаний, то доверять им можно с известными оговорками: их размышления о том, что представляет собой ИТ-стратегия, часто заканчиваются бормотанием вроде «сами вы все равно не поймете и не справитесь, необходимо пригласить опытных консультантов, мы, кстати, таких знаем».

Если говорить о массовом анкетировании ИТ-директоров, то, к примеру, в 2007 году Intelligent Enterprise включил вопросы об ИТ-стратегии в анкету ежегодного исследования «Практика использования ИТ». Удалось выяснить, что у 19% российских предприятий разработана ИТ-стратегия на три года, еще 37% довольствуются двухлетней ИТ-стратегией, 33% живут в рамках годового планирования развития ИТ, остальные пренебрегают планированием в этой сфере как таковым. То, что ИТ-стратегия есть у 56% российских предприятий, конечно, прекрасно. Но впечатления, что исследователи и респонденты договорились о том, что понимать под элегантным выражением «ИТ-стратегия», не складывается.

ИТ-статегия как феномен интересует не только российских ИТ-практиков и исследователей. Центр исследования информационных систем при Слоунской школе менеджмента Массачусетского технологического института (MIT Sloan CISR) включил изучение «IT&Business Strategy» в число приоритетных исследовательских проектов 2008 года. Но, похоже, CISR, как и коллеги из России, сталкивается с естественными методологическими сложностями исследования «закрытых» документов. Судя по открытой информации, специалисты CISR предпочитают не изучать ИТ-стратегию как содержание некоторого документа, а описывать ее с помощью понятия BVIT (Business Value from IT). При этом в качестве методики исследования используются все те же опросы и интервью ИТ-руководителей. В частности, массачусетские ученые установили, что на BVIT влияет несколько факторов, среди которых:

  • эффективное управление ИТ (IT governance);
  • стратегическое управление рисками, связанными с ИТ;
  • управление «ИТ-портфелем» (IT portfolio management);
  • контроль деятельности ИТ-службы (an effective IT engagement model);
  • рациональное использование программных и аппаратных средств (reusable digitized process and data platforms);
  • сильные личностные качества ИТ-руководителя и устойчивые взаимоотношения с бизнесом;
  • ясно определенная операционная модель.

Если все обозначенные факторы в совокупности образуют бизнес-ценность ИТ, то соответствующие нормы, регламенты взаимодействия, поддерживающие процессы и процедуры по идее должны быть так или иначе описаны в ИТ-стратегии. Но, как отметил в своем докладе на семинаре «Чего хочет бизнес от ИТ. Практические советы» заместитель генерального директора Energy Consulting по консалтингу Александр Тукунов, далеко не всё из перечисленного содержится в ИТ-стратегиях или заменяющих их документах. По словам Александра Тукунова, заказчиком (и спонсором) проекта по разработке ИТ-стратегии обычно выступает CIO (ИТ-директор). Это принципиально важно, поскольку низводит статус этого документа до обычного плана работы ИТ-службы, пусть даже и долгосрочного. Естественно, во внутреннем по сути документе ИТ-службы не могут быть описаны ни принципы и механизмы контроля за этой службой, ни правила её взаимоотношений с бизнесом.

«Все знают, что ИТ-стратегия — это продолжение бизнесс-стратегии», — добавляет Александр Тукунов. Только чтобы обеспечить «продолжение» и преемственность стратегий, необходимо определить порядок, способы и формат передачи запросов от бизнеса к ИТ-отделу. Допустим, стратегия бизнеса заключается в увеличении доли рынка на 30%. Руководители бизнеса (в CISR их ласково называют «non-IT») идут с этой радостной новостью к ИТ-службе. ИТ-служба не менее радостно спрашивает: «И что вы хотите от нас?». «Как, разве вы не поняли? — раздражается бизнес. — Мы хотим увеличить долю рынка на 30%». (Вопросам взаимодействия топ-менеджеров и ИТ-директоров планируется посвятить целую секцию с рабочим названием «Роль ИТ с позиций генерального директора» на конференции CIO&CEO Congress «Подмосковные вечера» 2008, www.4cio.ru.)

То есть ИТ-стратегия не может быть простой проекцией стратегических планов бизнеса. Она скорее будет отражением тактических бизнес-приемов, направленных на реализацию бизнес-стратегии. Это достаточно стандартный прием: необходимо каждое направление бизнес-стратегии разложить на подцели и подзадачи, которые могут быть прямо связаны с задачами в области ИТ. Например, для увеличения доли рынка на заданную величину следует построить сети продаж с использованием различных каналов на основе ресурсов сторонних организаций, а для достижения этого — в числе прочего реализовать решения для взаимодействия с партнерами на основе интернет-технологий.

Можно выделить и другие подходы к формированию ИТ-стратегии. ИT-директор НПФ «Благосостояние» Борис Славин в статье «CRM-система и клиенториентированная стратегия» (см. Intelligent Enterprise, № 7/2008) подчеркивает, что стратегия — это определение приоритета. То есть определив приоритеты бизнеса, мы понимаем, на что делаем упор при распределении ресурсов, в число которых входят всевозможные ИТ-активы. Предположим, мы определяем стратегию развития как клиенториентированную. Это значит, что мы делаем акцент на повышение уровня сервиса для тех клиентов, которых считаем «доминирующими». И стратегическая задача ИТ — содействовать этому. Из этого следует конкретный ИТ-проект — построение контакт-центра. Иными словами, ИТ-стратегия должна иметь несколько уровней детализации. На первом уровне описывается приоритетность бизнес-задач, которые решаются с помощью ИТ-ресурсов, а на втором — какие элементы ИТ и с каким приоритетом мы будем развивать или поддерживать.

С Борисом Славиным соглашаются исследователи из CISR: «Мы убеждены, что фирмы, фокусирующие внимание на наиболее критичных факторах, получают от ИТ больше пользы, чем те, которые описывают свои планы в общих словах». Однако все это лишь некоторое приближение к пониманию того, каково должно быть содержание эффективной ИТ-стратегии; достаточно подробных методологий в этой области науке пока не известно. А когда заканчивается наука, начинаются чудеса.