Intelligent Enterprsie: Насколько принятие таких норм было необходимо? Существуют ли аналогичные нормы за рубежом?
Алексей Смирнов: О необходимости такого рода мер говорилось уже очень давно. Тем более, что аналогичные нормы действуют во всех странах, где существует своя ИТ-отрасль. Тут Россия существенно отставала от других стран, причем не только развитых. В Ассоциации разработчиков программных продуктов «Отечественный софт» делался обзор подобной практики по всему миру. Так вот, практически в любой стране есть очень серьезные ограничения по закупкам зарубежного ПО. В тех же США немыслимо использование, скажем, продуктов 1С для нужд Пентагона. У нас же Министерство обороны закупало продукты SAP.
Конечно, какие-то решения принимались. У меня их накопилась целая коллекция. Например, еще в 2008 году на уровне Совета безопасности был предложен ряд мер, на основании которых разработан перечень постановлений Правительства и отдельных ведомств. Выстроены программы перехода на свободное ПО, или СПО. Но ничего из этого не было выполнено, по крайней мере в полном объеме.
Однако теперь ситуация поменялась. Раньше, что вполне естественно, о приоритете отечественного ПО активнее начинали говорить, когда возникали проблемы в экономике. Сейчас к влиянию разного рода экономических неурядиц добавились и политические, связанные с санкционным давлением. Так что остро встал вопрос о преодолении технологической зависимости. А чтобы продукты выпускались, для них нужен рынок. Возможен выход на внешние рынки, но его обеспечить очень сложно и требует определенных вложений. И наконец, деньги не уходят за рубеж. А речь идет о весьма серьезных суммах. По оценке Минэкономразвития России, «объем ежегодных лицензионных отчислений зарубежным производителям ПО составляет 285 млрд. руб., 45% от общего объема российского ПО, при этом 30% таких отчислений приходится на госсектор» (http://tass.ru/ekonomika/2459293). Не будем распространяться о тот, что деньги, оставшись в стране, в силу эффекта мультипликатора приносят дополнительный доход. Ну и надо вспомнить о так называемых недекларируемых возможностях, хотя это уже тема для отдельного разговора.
Есть ли какие-то другие способы обеспечить преференции отечественным разработчикам?
В принципе другие варианты поддержки есть. Но недостатков у таких подходов существенно больше. Например, субсидирование, как показал опыт, является крайне неэффективным способом. Начнем с того, что средства на эти самые субсидии надо еще найти. А ведь субсидии даются не за то, что реально сделано, а лишь за обещание сделать. И никто не даст гарантий, что продукт действительно будет создан, а если его и создадут, что качество его окажется приемлемым. По большому счету это раздача денег непонятно кому. При этом происходит вымывание кадров у реально работающих компаний в пользу тех, кому даются субсидии. В итоге российские разработчики тиражных продуктов единым фронтом выступали против этой меры.
Ценовые преференции у отечественной продукции также не работают. Просто из-за того, что зарубежные поставщики, причем не только ПО, но и оборудования, имеют достаточно ресурсов, чтобы продавать свои продукты по демпинговым ценам и таким образом удерживать перспективный для себя рынок. С этим столкнулись и мы сами. Лицензируя набор ПО для школ, Microsoft выставила цену, эквивалентную восьми долларам за рабочее место. Но Microsoft пошла на это, потому что все затраты многократно окупятся потом. Ей надо было удержать рынок, а не заработать. А при необходимости цена могла бы быть и еще ниже. Издержки же будут компенсированы на других рынках или в других нишах. Ну и поставщики оборудования похожий подход используют давно и успешно.
Не дают эффекта и всяческие балльные схемы, поскольку этими самыми баллами слишком легко манипулировать.
Каким образом нормы закона 188-ФЗ повлияют на закупки ПО?
Как я уже говорил, решения о приоритете отечественного ПО для использования в государственных органах принимались и раньше. Но никакого механизма, призванного обеспечить выполнение данного требования, предложено не было. А вот в 188-ФЗ такой механизм уже есть. Внесены изменения и в другой закон, а именно в 44-ФЗ, который регламентирует приобретение товаров и услуг для нужд государственных и муниципальных учреждений. При этом механизм довольно простой. По крайней мере и разработчики, и заказчики избавлены от необходимости проводить всякого рода экспертизы на предмет того, является ли ПО отечественным или нет. Для разработчика есть единая процедура: подал заявку — попал в реестр. Ну а для покупателя то, что в этом реестре находится, и является отечественным. Всё сводится в одну точку и легко контролируется.
Зарубежный продукт при этом также можно использовать, но при двух условиях: если ПО данного класса отсутствует в реестре или функциональность тех, что там имеются, не устраивает заказчика. Но в последнем случае необходимо обоснование, которое следует включать в конкурсную документацию. Это опять же делает данную информацию публичной. Хотя бы для того, чтобы обоснование можно было оспорить у регуляторов, в частности в Федеральной антимонопольной службе. В самом ближайшем будущем, ориентировочно к началу мая нынешнего года, процедуры, по нормированию требований к ПО должны быть полностью выработаны.
Важно и то, что закон позволяет использовать отечественные продукты, для работы которых требуется зарубежное ПО. Да и вообще не включать в реестр отечественного ПО какую-то систему лишь потому, что она работает только под Windows, было бы нелепо. Совсем недавно я сам участвовал в экспертизе заявки на включение в реестр отечественного ПО некоего средства разработки, ориентированного на создание приложений для MS SQL Server. Естественно, без соответствующей СУБД и системного окружения, необходимого для ее запуска, этот продукт теряет всякий смысл. С другой стороны, он и не позиционируется в качестве полноценной СУБД. А вот если ПО, позиционируемое как отечественное, содержит в коробке зарубежный компонент, без которого российский код не может функционировать, то это дает основание всё решение не считать российской разработкой. Вот это уже выглядит как пришивание пиджака к пуговице. Важным требованием является и возможность распространения ПО на всей территории России или среди любых видов заказчиков.
Для кого ограничения, которые накладывает 188-ФЗ, представляют наибольшую важность?
Естественно, для разработчиков, причем создающих тиражные продукты. А вот тех, кто специализируется на заказной разработке, данный закон уже практически не касается.
Ну и придется очень сильно изменить политику закупок для госучреждений, как федеральных, так и муниципальных. При этом бóльшая часть потенциальных покупателей, на мой взгляд, пока не осознала, что произошло. Но как только конкурсы станут отменять из-за того, что требования нового законодательства не были соблюдены, вот тогда-то всё и начнется.
Очень тяжело придется интеграторам. Они накопили совершенно определенный набор решений и компетенций на основе зарубежных технологий. При этом нет полного понимания того, как там внутри всё работает. Конечно, есть по-настоящему квалифицированные интеграторы, но большинство умеет только складывать кубики. А какое-то движение началось только сейчас.
В то же время целый ряд компаний уже давно имеет пул решений на базе свободного и отечественного ПО. Тут хочется отметить, например, «АйТи», «Инфосистемы Джет» — к слову, это наши соседи. Или КРОК, реализовавший масштабный проект по созданию платформы для медицинской информационной системы Москвы.
Что меняется в том случае, если зарубежное ПО предоставляется в виде облачного сервиса от российской компании?
Да, если речь идет о покупке услуги, когда лицензии на ПО не приобретаются, то это меняет ситуацию. Хотя бы потому, что традиционные закупки ПО не облагаются НДС, тогда как при оплате услуг данный налог взимается. Есть здесь и другие спорные моменты.
Ну и какие-то ограничения на приобретение услуг также имеются. Причем их налагает не только закон 188-ФЗ, но и целый ряд других нормативных актов. Правда, за их исполнением пока не слишком пристально следят, но всё может и измениться. Хотя если российские компании разворачивают на своей мощности зарубежный сервис, тот же Azure, например, то проблем тут я не вижу. А вот если российская компания использует в качестве платформы для развертывания своего сервиса Azure непосредственно от Microsoft или Amazon, то ситуация сильно меняется в худшую сторону. При этом имеются и технические проблемы, особенно если речь идет о «тяжелом» ПО, где часто требуются ресурсы графического процессора. Хотя мне доводилось слышать о том, что некоторые поставщики услуг предлагали доступ к ПО САПР своим заказчикам, которые пострадали от санкций. Но тут сложно комментировать, не зная всех деталей.
Планируется ли идти дальше?
Есть планы распространить данные ограничения на все компании с государственным участием, чьи закупки регламентирует федеральный закон 223-ФЗ. Движение в этом направлении уже идет. Но тут необходимо выработать юридическую конструкцию, так как в этом случае есть существенные риски. В частности, связанные с нарушением обязательств, взятых при вступлении во Всемирную торговую организацию. И тут предстоит немало поломать голову над тем, чтобы всё было корректно.
Что касается СПО, то я не уверен, что ему надо давать какие-то особые преференции. Это вопрос бизнес-модели, и каждая компания-разработчик выбирает ту, которая ей удобна. Тем, которые делают свой продукт с нуля, выбирать модель СПО далеко не всегда удобно. Для нас как разработчиков операционных систем создание с нуля является слишком трудоемким, а результат при этом проблематичен. Выгоднее опираться на международный пул разработок. Это позволяет снизить затраты. К слову, СПО может считаться отечественным, если соответствует требованиям, которые устанавливает ГОСТ Р 54593-2011. Ключевое его требование состоит в том, чтобы иметь инфраструктуру технической поддержки.
При этом наши разработки поддерживают и отечественные вычислительные платформы. Мы поддерживаем и «Эльбрус», и «Байкал М» на архитектуре ARM. Нет никаких непреодолимых трудностей и в портировании на архитектуру MIPS, системы на которой на днях были выпущены в продажу. Тут наличие исходных текстов является большим подспорьем, и переход на другую архитектуру сводится к банальной перекомпиляции. Есть, конечно, такие продукты, которые требуют серьезной переработки кода, но их очень немного и речь, как правило, идет об очень специфичном ПО с узкой областью применения. А вот практически всё массовое ПО, как клиентское, так и серверное, работает.
С Алексеем Смирновым беседовал Яков Шпунт
