О потребностях в информатизации предприятий отечественной энергетики, связанных как с проблемами отрасли, так и с экономической ситуацией в стране в целом, мы беседуем с президентом компании «Альянс-Энерджи» Владиславом Норкиным

Intelligent Enterprise: Очень часто приходится слышать, что отечественная энергетика весьма насыщена информационными технологиями различного уровня. Периодически в печати появляются новости о внедрениях в энергетических компаниях ERP-систем, продуктов бизнес-аналитики, АСУТП или MES-систем, об автоматизации бюджетирования и о внедрении многих других продуктов. Насколько эффективно, с вашей точки зрения, все это используется? Где скрыто больше резервов автоматизации?

Владислав Норкин: Да, действительно в нашей отрасли нет недостатка в формальных рапортах о внедрении систем автоматизации. Это не просто рапорты, а реальные внедрения. Другое дело — насколько они эффективны, и тут в целом картина уж не такая радужная. Одной из основных проблем остается прозрачность результатов. С одной стороны, мы знаем некоторые «входные данные», — например, то, что РАО ЕЭС тратит на инвестиции около 170 млрд руб. ежегодно. Также хорошо известно, что за последние годы западным инвесторам были проданы наши энергетические компании, и это сопровождалось (да по-другому, наверное, и не могло быть) вполне конкретными обязательствами по развитию инвестиционных программ. Конечно, это широко освещалось в прессе. Но вот о том, что было реально сделано, мы уже знаем гораздо меньше. То же самое можно сказать и о развитии информационных технологий в энергетике, и одно это уже не позволяет уверенно говорить об эффективности.

За рубежом энергетическая компания с оборотом, скажем, в 100 млн евро для нужд внутренней автоматизации может пользоваться электронной таблицей Excel. Это, может быть, не столь известные широкой публике примеры, но это открытая и достоверная информация. По понятным причинам эти компании не порождают новостной шумихи на рынке корпоративной автоматизации, зато с эффективностью работ у них все в порядке и, главное, информация об их деятельности прозрачна.

Отсутствие прозрачности, к сожалению, дает благоприятную среду для искажения исходной картины. Мы все часто слышим заявления об изношенности основных производственных фондов в российской промышленности вообще и в энергетике в частности. В определенной степени это соответствует действительности. Но надо сказать, что поднимать данный вопрос выгодно, потому что это создает убеждение в необходимости выделения весьма серьезных средств на закупку оборудования. Правда, при этом у нас почти ничего не говорят о том, что реальная загрузка энергетических мощностей иногда не превышает 50%.

Если бы мы имели возможность объективно взглянуть на проблему со всех сторон, было бы очевидно и направление инвестиций. В том числе в информационные технологии. За счет этих же технологий можно было достичь не только той самой прозрачности, но и оценить результат количественно: насколько именно недогружены мощности, на сколько процентов в точности изношено оборудование…

Какие именно меры в сфере внедрения информационных систем необходимо в первую очередь предпринять?

Прежде всего я бы выделил связь между так называемыми верхним и нижним уровнями автоматизации. Сама по себе тема межуровневой интеграции обсуждается довольно часто, но речь здесь идет не только, да и не столько об информационных технологиях.

Обеспечение прозрачности, объективная количественная оценка ситуации и выработка адекватных управляющих воздействий — всегда вопрос грамотного построения систем обратной связи. С точки зрения автоматизации это как раз во многом и есть стыковка различных уровней, но не только. Ссылаясь опять-таки на зарубежный опыт, могу сказать, что во многих странах, покупая, например, жилой дом, вы точно знаете класс его энергопотребления. Я уже не говорю о промышленных объектах. У нас же лишь пытаются сделать подобную систему энергоаудита, но пока, как я вижу, дело движется явно не такими темпами, как хотелось бы. Мы упираемся в то, что померить энергоэффективность у нас почти невозможно. Чрезвычайно трудно получить информацию о том, какова она на конкретном объекте, выше или ниже средней по отрасли (а эта цифра тоже может вызывать сомнения) или той, что записана в энергетическом паспорте. Ко всему этому добавляется явный недостаток подготовки специалистов в области энергетического менеджмента. Зачастую у сотрудников нет четкого видения, что необходимо предпринять, если даже некий тренд в энергопотреблении будет замечен.

Таким образом, о том, чтобы управлять процессом в реальном времени, ориентируясь на объективные данные, собранные в автоматизированном режиме, речи пока не идет. Поэтому и все по-настоящему «красивые» и изящно выстроенные информационные решения с единым циклом обработки данных (от датчика до управленческого воз­действия) сегодня, увы, во многом не востребованы. А как только потребность в такой интеграции появится, технически она, конечно же, будет быстро реализована. И тогда сами собой исчезнут все абстрактные причитания по поводу изношенности материальных активов, об угрозе неких катастроф, о потребности в крупных суммах без детального их обоснования.

Сейчас, как известно, активно развивается так называемая малая энергетика. Это направление представляется весьма динамичным. В его развитии современные информационные технологии должны значить очень много. Как бы вы могли это прокомментировать?

Да, это направление перспективно, оно динамично развивается, и тут очень сложно двигаться вперед без ИТ-поддержки на самом современном уровне. Но давайте оценим реальную картину. Чтобы она была объемной, снова рассмотрим, как складывается ситуация в России и в развитых европейских странах. Развитие малой энергетики — вещь совершенно конкретная, и это уже позитив. Даже если, скажем, местные власти стремятся воплотить в жизнь устремления руководителя региона, который, в свою очередь, стремится быть прогрессивным менеджером, это все равно постановка и выполнение вполне ясно поставленной технической и экономической цели. И хотя здесь мы имеем дело со своего рода политическими стимулами, это все равно не так уж и плохо. Когда же сложится благоприятная ситуация, чтобы бизнес мог сделать долгосрочную (скажем, на 10—15 лет) оценку потребности в малой энергетике, будет совсем хорошо. А рано или поздно так обязательно будет. Это однозначный плюс малой энергетики.

Ее однозначный минус (опять-таки имея в виду сегодняшнюю ситуацию в России) — в отсутствии региональных рынков. Иными словами, потребитель тут по определению делает все для себя, образуя некое подобие натурального хозяйства. Даже своему доброму соседу он отдать электроэнергию не может, если, конечно, не строит своих распределительных сетей. А делать это в условиях недогруженности сетей большой энергетики тем более бессмысленно. Нам долго обещали, что после федерального рынка начнется развитие региональных, а этого пока не происходит. Поэтому еще раз повторю, что частники в малой энергетике работают только на себя. И таким же образом оценивают эффективность. А это, в частности, сильно препятствует реализации небезызвестной идеологии Smart Grid, о которой сейчас так часто говорят. И тут мы опять подходим вплотную к перспективам информационных технологий.

Что происходит сейчас в Европе? Там малая энергетика развивается в рамках реализации стратегически важных государственных задач. Скажем, стоит важная цель: достичь к 2020 г. определенной доли производства электроэнергии за счет альтернативных источников. Государство не может самостоятельно справиться с этой задачей. Значит, стимулируется малый и средний бизнес, который начинает создавать и эксплуатировать энергогенерирующие мощности соответствующего масштаба. Одновременно развивается законодательство, и вот уже становится невозможно сдать в эксплуатацию дом, на крыше которого не установлены солнечные батареи. Хотя стоит этот дом, я повторяю, в Европе, а не в Сахаре. Как только подобный рынок достигает определенного уровня зрелости, сразу появляются очень динамичные потребности по перераспределению энергии. Люди, например в праздники, мигрируют территориально, и производимая локальными источниками суммарная мощность (иногда весьма немалая) может быть отдана в центральные сети, а оттуда опять распределена, скажем, по небольшим потребителям, которым это нужно в данный момент. Совершенно ясно, что технологии Smart Grid вписываются в такую ситуацию практически идеально. Попутно еще и появляется возможность (снова отчасти благодаря использованию адекватного ИТ-инструмента) устранять узкие места в распределительных сетях. У нас в стране пытаются решать эту задачу, вкладывая буквально баснословные деньги.

Все это еще и гибко регулируется финансовыми рычагами, поскольку при реализации стратегических программ необходимо стимулировать и бизнес, и население. Законодательство построено таким образом, что государство в такой-то период обязано выкупить, допустим, 10— 15% «зеленой» электроэнергии, получаемой из возобновляемых источников энергии, по двойному тарифу. Тут к технологиям Smart Grid подтягивается та самая меж­уровневая интеграция систем автоматизации, о которой я говорил выше. И таким образом все становится на свои места.

Если же снова вернуться к ситуации большой энергетики в России, то сценарий здесь, можно сказать, полярный только что представленному. Небольшое количество крупных энергетических компаний работают для столь же ограниченного круга монополистов рынка, которых они давно и хорошо знают. Этим предприятиям Smart Grid, какими бы прогрессивными ни были их руководители, просто не нужен.

Какими информационные системы вы считаете наиболее востребованными сейчас в вашей работе как руководителя компании?

Начну с того, что рынок спроса в определенной мере диктует и рынок предложения. В начале нашей беседы я уже приводил пример, когда крупное европейское предприятие энергетики с оборотом в 100 млн евро использует Excel и не ощущает никаких ложных «комплексов» на сей счет. Предприятия же отечественной энергетики по вооруженности информационными продуктами, я считаю, находятся впереди европейских. Может быть, их системы даже больше работают на стоимость акций, чем являются реальным рычагом повышения эффективности. Но так или иначе рынок потребления приобретает своего рода привычку закупать что-то новое, толком не научившись правильно использовать то, что уже используется. Рынок предложения в этой ситуации тоже отвечает некоей технологической гонкой и соревнованием в количественном наращивании функциональных характеристик продуктов. Таким образом, появляется зазор между совсем простыми неспециализированными инструментами (вроде того же Excel) и сложным, дорогим и многофункциональным ПО. Может быть, такая ситуация складывается во многих отечественных отраслях, но в энергетике она есть точно. И инструментов среднего класса, дефицит которых формирует этот зазор, как раз больше всего и не хватает.

Говоря конкретно о собственных потребностях, возникающих при принятии управленческих решений, очень бы хотелось иметь инструмент, способный оперировать моделями ситуаций, возникающих в нашем бизнесе, по принципу «что, если». Иными словами, взяв, скажем, сегодняшнюю структуру предприятия, его доход, имеющиеся бюджеты и некоторые другие характеристики, смоделировать в системе некоторый долгосрочный проект и посмотреть, как он повлияет на дальнейшее развитее компании. Мы смотрели разные системы, и пока не нашли ничего подходящего нам по балансу параметров «цена/функциональность». Но надеюсь, что этот зазор будет вскоре ликвидирован.