У России свой особый путь
В это время нестабильность в Москве усиливалась. Через неделю после избрания на пост президента РСФСР в июне 1991 года Борис Ельцин выступил в Нью-Йорке перед сотрудниками федерального резервного банка. (rem: напомню, за президента Ельцина проголосовало 60% россиян, тогда это ознаменовало сокрушительное поражение коммунистической системы). «Подобно Хрущеву в более ранние времена, он, казалось, вобрал в себя всю необузданность и противоречивость своего народа. Его первая поездка в США в 1989 году стала притчей во языцех — в памяти остались выпуски новостей, в которых говорилось о неадекватном поведении Ельцина (rem:я помню говорили, что он кого-то там ущипнул за попу) и пристрастии к виски Jack Daniel's. Однако, Ельцин, с которым мы встретились совершенно не походил на пьяного шута, а производил впечатление умного и решительного человека. Взойдя на подиум, он 20 минут без бумажки весьма убедительно говорил о реформах, а потом без помощи консультантов ответил на вопросы аудитории».
С позиции ФРС (Федеральной Резервной Системы) и всего западного мира Советский Союз экономически не представлял существенной проблемы. Надежных статистических данных не было, но специалисты считали ВВП СССР примерно равным ВВП Великобритании, т.е. около одной шестой общеевропейского ВВП. Железный занавес держал страну в жесткой изоляции, поэтому ее доля в мировой торговле была невелика, как впрочем, и долг перед западными государствами, который мог остаться непогашенным в случае краха. Однако у СССР было ядерное оружие...
Было очевидно, что государство разваливается. Эдуард Шеварднадзе, бывший в то время министром иностранных дел, сообщил о беспорядках в советских республиках, граничащих с Россией. Он сказал, что жизнь 25 миллионов русских, проживающих в этих регионах, может подвергнуться опасности. Еще страшнее, по его словам, риск конфликта между Россией и Украиной, обладавших ядерными арсеналами советских времен.
Инфляция вышла из-под контроля, и цены росли на 3-7% в неделю. Пытаясь сделать хоть что-нибудь, правительство наводняло деньгами экономику. Помощник Горбачева сказал: «Печатные станки не справляются с нагрузкой. Мы печатаем рубли круглосуточно». И над всем этим нависла тень катастрофической нехватки продовольствия. В былые времена урожаи на Украине снискали ей славу всемирной житницы. Но часть зерна сгнила на полях, потому что собрать и распределить его государству оказалось не под силу. Закупки Советским Союзом зерна за границей увеличились до 40 млн. тонн в год. В сознании нации еще не стерлась память о дефиците хлебе — в 1917 году «хлебные бунты», которые устроили женщины в Петрограде.
«Экономист-реформатор Борис Немцов как-то раз признался: «А есть еще оборонные города...» — и перечислил кучу названий, которых я никогда не слышал. По словам Немцова, в стране было как минимум 20 городов (каждый не менее двух миллионов человек), построенных вокруг военных предприятий. С окончанием холодной войны и переходом к рыночной экономике целые города и миллионы работников останутся не удел. В борьбе за выживание эти работники, в том числе ученые и специалисты мирового уровня, могут продать свои знания государствам изгоям».
Остатки Советского Союза трещали по швам. Алан Гринспен вспоминает о том времени: «Мы знали, что военным не выплачивают денежное содержание и что кризис в вооруженных силах может создать серьезную угрозу миру. Нас очень беспокоила судьба советского ядерного оружия. Но все зависело от самих советских реформаторов. Стоявшие перед ними задачи были более сложными, чем у их коллег из Восточной Европы. Польские и чешские лидеры могли рассчитывать на поддержку населения — какой бы тяжелой ни была экономическая ситуация, народ воодушевляло освобождение от контроля Москвы. Что же касается советских граждан, то многие из них гордились статусом сверхдержавы. Для этих людей перемены не несли ничего, кроме горечи — горечи утраты национального престижа. Это чувство униженности сильно осложняло задачу реформаторов».
После 1917 г. прошло слишком много времени, чтобы жители страны помнили времена частной собственности или имели опыт коммерческой деятельности и соответствующее образование. Даже среди пенсионеров не было аудиторов, финансовых аналитиков, маркетологов и специалистов по коммерческому праву. В Восточной Европе, где коммунистическая система господствовала 40, а не 80 лет, можно было восстановить свободный рынок. В Советском Союзе его приходилось воскрешать из мертвых.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
