Любые новые технологии не приживаются, если они не приняты их целевой аудиторией или ее значительной частью. Это абсолютный факт. Не являются исключением и информационные технологии, особенно в таких областях, как социальная сфера и взаимоотношения гражданина с органами местной власти.
И именно неготовность (или неприятие) целых групп потенциальных потребителей госуслуг к использованию новых технологий — одно из главных препятствий на пути к внедрению новых технологий. Об этом, в частности, прямо говорится в интервью на стр. 8. Причина связана с цифровым неравенством.
О цифровом неравенстве (синонимы — «цифровой барьер», «цифровое разделение», «цифровой разрыв», «цифровая пропасть», встречается также «дигитальная яма», «дигитальный разрыв») начали говорить уже очень давно. Впервые эта проблема была поднята в 1982 г. в документах Международного союза электросвязи. Хотя сам термин «digital divide» появился позже, в 1995 г. И смысл его состоял в ограничении возможностей стран, регионов и социальных групп из‑за отсутствия у них доступа к современным средствам коммуникации. А без этого невозможно ни построить интеллектуальное управление территориями, ни обеспечить комфортную в современном понимании жизнь граждан, проживающих на этой территории. То есть решить те проблемы, о которых мы пытаемся здесь говорить.
К чему ведет цифровое неравенство
Цифровое неравенство ведет к тому, что возможности ущемленных групп существенно, даже катастрофически сокращаются. Это касается налаживания социальных связей, культурного обмена и даже такой насущной вещи, как поиск работы. В итоге создаются новые маргинальные слои, лишенные доступа в современный мир коммуникаций. Миллионы граждан остаются без возможности общения, получения образования, медицинской помощи, необходимых информационных услуг. Пекка Химанен и Мануэль Кастельс, авторы книги «Информационное общество и государство благосостояния. Финская модель», сделали следующий вывод: «Глобальный тренд заключается в том, что информационная экономика подключает к своей сети тех, кто представляет для нее ценность (тем самым придавая им дополнительную ценность), но отключает тех, кто не имеет для нее ценности (тем самым еще более уменьшая их шансы обрести какую‑то ценность)». Высказываются и более мрачные прогнозы, например, такие: «Власть окажется в руках малочисленного «онлайн»‑сообщества, новой электронной элиты, на которую днем и ночью будет неустанно работать созданное ею «электронное правительство», а ИТ-процедуры «новой экономики» дадут этой элите невероятные конкурентные преимущества перед традиционным многомиллиардным «офлайн»‑сообществом. К слову сказать, Интернет в этом случае перестанет быть средством общения: для «онлайн»-элиты он превратится в среду обитания и станет для нее средством перераспределения в свою пользу всех материальных благ мира. «Офлайн»‑сообщество окажется в проигрыше и попадет в полную зависимость от новой элиты цифровых людей, по сравнению с которыми голодные акулы — ерунда».
По мнению Андрея Короткова, члена группы советников Глобального альянса ООН по ИКТ и развитию, бывшего первого заместителя министра связи и информатизации РФ, цифровое неравенство меняет соотношение сил на международной арене, поскольку способствует формированию сообщества государств новой информационной культуры, установлению этими государствами нового мирового информационного порядка. Цифровое неравенство мешает не только тем, кто оказался во «втором эшелоне», но и самим странам нового информационного порядка в достижении мира и стабильности, укреплении собственной безопасности: информационные технологии делают государства зависимыми от техники и технологий, уязвимыми для внешних воздействий и террористических акций.
Вот простой жизненный пример: выдержка из статьи Лукаса Мериана в американском издании еженедельника Computer World: «Президент Барак Обама много говорил о придании развертыванию систем ведения электронных медицинских карт (Electronic Health Records, EHR) статуса приоритетного направления на ближайшие четыре года. Однако людям, которые больше всех выиграли бы от внедрения подобных систем (к этой категории в первую очередь относятся бедные граждане и представители разного рода меньшинств), в обозримом будущем они вряд ли станут доступны». И причины напрямую связаны с проявлением цифрового неравенства. При этом речь идет буквально о вопросах жизни и смерти.
Надо отметить, что цифровое неравенство проявляется и между странами. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить долю граждан разных стран, имеющих доступ в Интернет. Если в Скандинавских странах эта доля 80% и даже выше, то в ряде африканских она не дотягивает и до 1%. И ничего удивительного в этом нет, когда во многих странах люди живут на доллар в день, что к тому же часто еще и усугубляется войнами или стихийными бедствиями. «Эти люди не живут, а пытаются выжить. Им не нужны персональные компьютеры», — так подвел итоги своей поездки по одной из африканских стран Билл Гейтс. При этом даже если в один прекрасный момент у жителей этих стран и появится доступ в Интернет, то большинство этих людей не смогут воспользоваться хотя бы потому, что информация будет на чужом языке. И то, что разные национальные сегменты Интернета имеют существенные различия в количестве и качестве выложенной там информации, тоже является одной из форм цифрового неравенства.
Даже если речь идет о ресурсах на родном языке, то и это не гарантирует от последствий цифрового неравенства. И тут последствия могут быть более серьезными. Известна фраза, сказанная президентом англоязычной Гайаны Бхарратом Джагдео: «Нация, массовые средства информации которой контролируются извне, не является нацией». Схожие опасения высказывались и некоторыми российскими экспертами.
Андрей Коротков применительно к России сделал такой вывод: «Цифровое неравенство подчас делает Россию неконкурентоспособной в сфере бизнеса, образования, рационального использования трудовых ресурсов». Некоторые эксперты идут еще дальше, видя в цифровом неравенстве предпосылки к разрыву единого информационного пространства, последствием чего может стать ускорение центробежных процессов в России. Причем потенциальная опасность у этого явления, по мнению ряда экспертов, даже выше, чем у бюджетного неравенства.
Группы риска
И в развитых странах есть слои населения, подверженные цифровому неравенству, или «информационно бедные». Изначально цифровое неравенство сводилось к наличию доступа к оборудованию. Но, как считает социолог Ольга Вершинская, сегодня существуют и другие признаки «цифрового неравенства» — имущественный, возрастной, образовательный, гендерный, территориальный и культурный.
Очевидно, в группу риска попадают лица с низким уровнем доходов. Да, стоимость «входного билета» в мир ИКТ постоянно снижается, но тем не менее устройства, позволяющие получать доступ в Интернет, до сих пор не по карману очень и очень многим. Стоимость ПК даже в Москве вдвое превышает базовый оклад медсестры или работника детского сада. В других городах этот разрыв будет еще больше.
При этом одного только ПК будет недостаточно. Как известно, необходимо еще и ПО, доступ в Интернет, для которого, в свою очередь, надо приобрести клиентское оборудование, а также вносить плату за саму услугу. Причем стоимость ее также часто составляет весьма внушительную сумму даже для тех, кого нельзя отнести к бедным. Это относится не только к отдаленным регионам. В некоторых районах Московской и Ленинградской областей ситуация с доступом в Интернет ничуть не лучше, чем в Сургуте или Якутске. Таким образом, возникает новая группа риска — жители отдаленных территорий, где стоимость доступа в Интернет высока. В таком же положении автоматически оказываются и целые отрасли, в частности сельское и лесное хозяйство. Но даже если есть компьютер или иное устройство, а услуги по подключению к тем или иным информационным ресурсам оплачены, это не означает, что их обладатель гарантирован от попадания в класс «информационно бедных». Нужно еще умение со всем этим обращаться, а вот с этим не все в порядке. Как показал один из недавних опросов, каждый четвертый житель России испытывает сложности при использовании даже банкомата или платежного терминала, не говоря уже о компьютере. Впрочем, по мнению целого ряда экспертов, в России с этим дела обстоят несколько лучше, чем даже в некоторых странах Запада, за счет существования значительной прослойки научной и технической интеллигенции, у которых сохранилась потребность к получению новых знаний. Хотя в сфере малого бизнеса у нас все существенно хуже, чем на Западе (см. Лариса Богачева «Проблемы использования облачных технологий в риелторском бизнесе» // Intelligent Enterprise, № 7/2011).
Уязвимой категорией являются также те, кто не владеет официальным языком. Это мигранты, представители этнических меньшинств, сюда же можно отнести также неграмотных и малограмотных. В США, например, по оценке Джона Павлика, одного из наиболее авторитетных специалистов по новым медиа, именно эти категории преобладают среди «информационно бедных». Для нашей страны это также может стать серьезной проблемой по мере ухудшения качества образования в национальных регионах и роста доли мигрантов в общем объеме всего населения. Есть и проблема неравномерного развития национальных сегментов Интернета и внутри России, причем значимость этого дисбаланса значительно недооценена.
Недооценивается также проблема неграмотности и малограмотности. Особенно если речь идет о тех, кто умеет читать и писать, но при этом не может понять прочитанное, или о функционально неграмотных и малограмотных. А именно таких немало и в развитых странах, в том числе и в России. И опять же, по мере падения качества образования и подготовки детей к школе острота этой проблемы будет только расти. Тем более что использование ИТ меняет требования к умению читать и писать.
Появляются и те, кто добровольно отказывается от использования новых технологий. Это может быть обусловлено соображениями безопасности, точнее, отсутствия ее гарантий. Весьма распространено желание оградить детей от потенциально вредной для них информации. И таких случаев довольно много. Этими категориями перечень групп риска не ограничивается. Многие аспекты перехода к новым технологиям пока просто недостаточно изучены. Хотя уже сейчас начали замечать, что «поколение Интернета» говорит на другом языке, чем все остальные. А что будет, когда технологии полностью отойдут от ориентации на бумажные носители? Ведь это рано или поздно произойдет.
В итоге, по разным оценкам, во все эти группы в развитых странах входит до 50% населения. Мероприятия по преодолению цифрового неравенства позволят сократить эту величину, но все равно 15—25% дееспособных граждан по тем или иным причинам окажутся «за бортом».
Что делать?
Первые документы по борьбе с цифровым неравенством появились еще в конце 1990‑х гг. И уже к началу 2000‑х гг. появились первые успехи. Причем в основном они были достигнуты в странах c не самым большим ВВП: Греции, Ирландии, Финляндии, Эстонии. Там была проведена серьезная работа, чтобы сделать Интернет доступным для всех, причем во всех смыслах. Запущены масштабные программы по оснащению домохозяйств доступом к сети, компьютерами, а также по массовому обучению населения, в том числе и из числа потенциальных групп риска, в частности безработных и пенсионеров. По схожему пути пошли и многие другие страны, и тоже достигли в этом существенных успехов. В их числе, например, Казахстан, где за три года удалось утроить уровень оснащения домохозяйств компьютерами. Для этого была запущена специальная программа, в рамках которой было организовано 300 учебных центров, ориентированных на работников бюджетной сферы и безработных, 68 — для военнослужащих, 69 — для выпускников детских домов, а также более 2000 летних классов на базе школ. Выпускники этих курсов могли приобрести ПК по сниженной цене и сертификат на льготное подключение к Интернету.
Нельзя сказать, что ничего не делается и в России. Проблема борьбы с цифровым неравенством не раз и не два поднималась на уровне высшего руководства государства. Строятся магистральные линии связи, в том числе и в отдаленных регионах. Имеются пункты коллективного доступа в Интернет на базе почтовых отделений и школ, что позволяет тем, кто не имеет своего компьютера, обращаться к необходимым ресурсам. Что‑то начинают делать и для обучения населения из числа потенциальных групп риска, хотя этот процесс идет во многом стихийно, без единого плана и методической проработки. Исключение тут составляют лишь два региона: Удмуртия и Чувашия, где к массовому обучению подошли серьезно и добились определенных успехов.
Результаты есть, хотя пока и скромные.
Цифровое неравенство — серьезная проблема
Вадим Ваньков,
заместитель генерального директора по коммерческой деятельности ОАО «КОМКОР» (торговая марка «АКАДО Телеком»)Цифровое неравенство — серьезная проблема не только для России, но и для западных стран, более успешных с точки зрения технической оснащенности и осведомленности. На необходимость ее решения у нас давно обратили внимание представители государственных структур и бизнес‑сообщества.
Информационно-техническая разобщенность особенно очевидна при взаимодействии столицы и регионов, и преодолеть ее невозможно без обоюдного движения со стороны власти, провайдеров услуг и самих пользователей.
В последнее время реализуется ряд проектов частного государственного партнерства. В рамках одного из таких операторы связи организуют бесплатные зоны доступа в Интернет по технологии WiFi в общественных местах — библиотеках, парках, различных публичных учреждениях. К примеру, «АКАДО Телеком» недавно создало зону беспроводного открытого интернет-доступа в городской клинической больнице № 15 им. О. М. Филатова. Это в Москве первый проект подобного формата.
Вовлечение бизнеса в реализацию проектов информатизации социальной сферы позволяет реализовать их оперативно и успешно. Однако не стоит забывать, что в вопросе цифрового неравенства, кроме технической стороны, есть еще и социальная, и географическая. Если уровень проникновения услуги доступа в Интернет в столичном регионе уже практически достиг максимума, то способы освоения некоторых удаленных российских территорий операторы связи пока только продумывают и планируют.
Глубокий раскол общества не выгоден никому
Андрей Перкин,
технологический консультант Fujitsu Technology SolutionsПроблема цифрового неравенства среди современного населения, несомненно, существует и со временем усугубляется. Однако пессимистические прогнозы, предрекающие полное разделение населения на «онлайн/офлайн»‑сообщества, где цифровая элита будет жестко доминировать, преждевременны. До подобного развития сценария должен пройти не один десяток лет. Если учесть глобальное бездействие руководства развитых государств и непосредственных участников информационного общества (той части граждан, которая уже оценила и использует цифровые блага), не делается никаких шагов для сокращения уровня граждан, лишенных доступа к современным средствам ИКТ. А подобный раскол общества не выгоден всем, поэтому некоторые шаги предпринимаются сейчас и возможны далее.
Мировые производители оборудования и ПО (а именно это одни из главных двигателей прогресса) также участвуют в процессе глобального формирования цифрового общества. Существует целый ряд проектов и программ, нацеленных на определенные слои населения (и даже целые государства, которым сложно справиться с проблемой самостоятельно). Эти проекты позволяют понизить уровень информационной безграмотности и ограниченности людей. Нельзя сказать, что они успешны на 100%. Они встречают множество сложностей при реализации, они периодически корректируются — но они позволяют надеяться на лучшее и уже дали шанс многим тысячам людей.
Важно также отметить, что цифровое неравенство возникает не только из‑за отсутствия доступа к современным средствам ИКТ, но в том числе из‑за нежелания части общества приобщаться к чему‑то новому, изменять привычные устои. Во многом даже из‑за мышления, образа жизни. Немалая часть общества добровольно отказывается от прогресса, до последнего сопротивляясь ему. Здесь важно проводить грамотную агитационную политику, наглядно демонстрировать преимущества информационного общества.
