Intelligent Enterprise: Осенью прошлого года появилась информация о совместном пилотном проекте Налогово-таможенного департамента Эстонии и Uber, а чуть позже стало известно, что к проекту присоединилась также служба онлайнового заказа такси Taxify. Об этом проекте как о важной вехе в развитии государственной поддержки бизнеса в Эстонии и как, может быть, о примере для всей Европы говорил ваш президент Томас-Хендрик Ильвес. И здесь у меня сразу несколько вопросов. Во-первых, каково содержание проекта — это некое упрощение процедуры заполнения декларации или что-то еще? Во-вторых, почему для «пилота» выбрали именно онлайновые службы такси? И в‑третьих — какие еще направления бизнеса или виды услуг предполагается охватить в дальнейшем?
Олег Швайковский: Начну с первого. Заполнение декларации упрощать уже практически некуда, это полностью онлайновая и максимально автоматизированная процедура. В феврале, когда частные лица массово сдают декларации о подоходном налоге за прошедший год, в эстонском сегменте социальных сетей начинаются своего рода соревнования по их заполнению на скорость. Например, кто-то пишет: «Я только что заполнил налоговую декларацию, и у меня это заняло 95 секунд». Другой отвечает: «А я уложился в 85 секунд», — и так далее. И всё это чистая правда. Уложиться действительно можно, потому что когда эстонец по своей ID-карте заходит на сайт Налогово-таможенного департамента и открывает форму декларации, подавляющее большинство полей там уже заполнено. Недоставать может только информации по очень экзотическим сделкам вроде свопов по акциям в другой стране, а все, так сказать, нормальные данные заранее внесены в нужные разделы и графы.
Например, у меня сын ходит в спортивную школу, и я за это плачу. Плата включает налог на добавленную стоимость, а так как сделка необлагаемая, государство возвращает мне сумму НДС, вычитая ее из моего подоходного налога.
И школа формирует для вас нужные документы в электронном виде?
Нет, документы мне не нужны вообще. Данные о том, кто сколько заплатил спортивной школе, ежемесячно передаются из ее бухгалтерии в Налогово-таможенный департамент, а тот уже рассчитывает все вычеты и вносит их в соответствующие декларации, в том числе и в мою. Точно таким же путем на своих местах оказываются и другие данные, а мне остается только просмотреть декларацию, убедиться, что всё верно, и заверить ее электронно-цифровой подписью. И это работает уже много-много лет. Без ложной скромности скажу, что Эстония в данном отношении — самая «продвинутая» страна в мире.
Нынешняя налоговая система запускалась в течение 2003 и 2004 годов, и за это время в тогдашнем налоговом департаменте высвободилось более пятисот сотрудников — огромная цифра, особенно если принять во внимание, что всё население страны составляет меньше полутора миллионов. Но никого из них не уволили и даже никуда не перевели. Вместо этого налоговое управление слили с таможенным — так и появился Налогово-таможенный департамент. У таможенников в тот момент как раз прибавилось работы в связи со вступлением Эстонии в Евросоюз: высвободившиеся налоговики переключились на новые задачи, и благодаря этому мы смогли выполнить требования ЕС без увеличения количества чиновников.
Даже сегодня этот результат поражает воображение. Но если речь не об автоматическом заполнении деклараций, то о чем же?
О том, чтобы обойтись вообще без декларации. Действительно, зачем, например, компании предоставлять в департамент декларацию по НДС, если все ее транзакции в течение года постоянно отслеживаются, а значит, все необходимые сведения у налоговиков уже есть? Они видят, что’ компания продала, что’ купила, за что ей полагаются вычеты и какие. Всё это можно собрать, рассчитать и уведомить компанию о результатах. Если какие-то расчеты вызовут сомнения, её представитель может зайти, перепроверить данные и, может быть, что-то оспорить, но никаких обязательных действий от компании департаменту не нужно.
В общих чертах идея выглядит просто, но на практике здесь необходима очень серьезная интеграция множества разных систем. Самая большая проблема состоит в потенциальных ошибках: чтобы всё работало, их важно вовремя замечать, а для этого — постоянно сверять данные из разных источников и в случае расхождения передавать на ручную обработку. Онлайновые службы такси — Uber и Taxify — как раз и позволяют отладить эту процедуру.
Все финансовые транзакции у таксиста уже онлайновые: пассажир не рассчитывается наличными, он регистрируется, привязывает к своей учетной записи карту или банковский счет, и оттуда по окончании поездки автоматически списываются деньги. Таким образом эта транзакция попадает в поток данных и от службы такси, и от банка. Департамент получает и множество других деталей — кто проехал, по какому маршруту, по какому тарифу и т. д., и всё это тоже сверяется, чтобы в автоматическую обработку попали только безошибочные данные.
После успешного завершения пилотного проекта департамент сможет постепенно распространить эту практику и на других налогоплательщиков. Но уплата налогов — только часть более широкой концепции развития электронного государства, информационного общества: мы будем уходить от заявлений при предоставлении самых разных услуг.
Приведу такой пример. У нас замечательно автоматизировано назначение пособий по рождению ребенка: родитель подает заявление, к которому подтягиваются остальные необходимые данные — где живет семья, сколько в ней еще детей, сколько зарабатывают родители и т. д., — и выносится решение. И точно так же, как и с декларацией, возникает логичный вопрос: а зачем здесь заявление? Ведь государство так или иначе обязано назначить пособие — значит, всю процедуру можно запустить просто по факту рождения ребенка.
В Эстонии этот подход сейчас очень активно обсуждают в связи с концепцией, которая по-английски называется seamless society, то есть «бесшовное» общество — такое, где все процессы организованы максимально удобно для людей и проходят абсолютно гладко. Еще одно важное направление здесь — контекстные услуги, или услуги пятого поколения.
Здесь, видимо, нужно уточнить терминологию, так как эстонские поколения нумеруются иначе, чем российские уровни госуслуг.
Наша нумерация сдвинута на единицу относительно принятой в России, потому что мы не считаем отдельным поколением статический информационный сайт, где есть, например, адрес, телефон и график работы учреждения. Услуга первого поколения у нас — это возможность скачать форму документа, заполнить ее и отправить в учреждение, скажем, по электронной почте, второго — онлайновая форма, которую я заполняю прямо на сайте, третьего — то же плюс выполнение на сайте необходимых сопутствующих действий, таких как оплата госпошлины. Четвертое поколение, соответствующее российскому пятому уровню, предполагает полную автоматизацию всего цикла от подачи заявления до вынесения решения, получения ответа и собственно предоставления услуги. А услуги пятого поколения, как я уже сказал, — контекстные, как бы цепляющиеся одна за другую; их реализация упирается в то, что называют глубоким анализом данных.
Поясню, что здесь имеется в виду, на том же самом примере с пособием по рождению ребенка. Существуют регламенты для процедур подачи заявления, его рассмотрения и самого получения услуги. В соответствии с ними к заявлению подтягивается довольно много данных, которые могут быть дополнительно проанализированы. Например, мы смотрим на адрес родителей и говорим себе: в этом районе средняя очередь в детский сад идет два года. Значит, новорожденного, возможно, уже пора записать в садик — его очередь как раз подойдет, когда он дорастет до ясельной группы, — и сто’ит предложить родителям такую опцию, причем не просто проинформировать их, а сразу сформировать заявление с заранее заполненными полями, которое останется только проверить и подписать.
Раз уж речь зашла о записи в садик, скажу о давнем российском проекте, о котором мне довелось писать пять лет назад. В Псковской области в 2010 году запустили очень прогрессивную, особенно на тот момент, комплексную услугу по регистрации новорожденных. Она включала заполнение заявлений на выдачу ряда необходимых документов плюс постановку ребенка на перспективную очередь в детский сад. За документами родители потом приходили лично, а за продвижением очереди следили на сайте. Но вернемся к возможностям, которые дает современный анализ данных.
Анализ данных, которые у тебя все равно уже есть, умение извлекать из них смысл, строить модели — это, мне кажется, именно то, что делает город умным. При рассмотрении законопроектов становится возможным абсолютно точно узнать, кого затронет новый закон, и оценить эффект от него: какую сумму принесет в бюджет увеличение налога X, во сколько обойдется освобождение такой-то группы населения от налога Y. Или — переходя к городской инфраструктуре — есть ли смысл, допустим, строить на таком-то участке новый детский садик, и на какое количество детей можно при этом рассчитывать.
Анализ больших данных широко применяется для решения задач, связанных с транспортом. Есть ли в Эстонии интересные разработки в этой области?
Что касается городского движения, то уровень знаний по данному аспекту, который есть сейчас в Москве, определенно выше эстонского. Просто у нас нет острой потребности в планировании транспортных потоков: улицы не забиты, люди не теряют время в пробках, и если где-то нужно построить развязку, то чтобы понять, как именно это сделать, не обязательно создавать математическую модель дорожно-транспортной сети. А в Москве, я знаю, накоплен очень богатый опыт анализа транспортной информации и моделирования дорожных ситуаций.
Но вам наверняка будет интересно узнать о проекте «Умный порт», который мы осенью запускаем в промышленную эксплуатацию. В Таллине беспрецедентно высокий поток туристов, особенно в пересчете на душу населения. Собственное население города — 450 тысяч человек, а одних только финских туристов через него за год проходит пять миллионов, то есть по десять человек на каждого местного жителя, даже больше. Подавляющее большинство туристов прибывает к нам по воде, паромом из Скандинавии, и максимально эффективно выстроить этот поток — весьма интересная задача. «Умный порт» — это полная автоматизация покупки билета и погрузки на паром. Купив билет на себя и на машину с таким-то номером, я в порту подъезжаю к шлагбауму перед кораблем, камера считывает номер машины, проверяет, есть ли этот автомобиль в списке на погрузку и совпадают ли характеристики (цвет, класс). После этого ворота открываются, и мне совершенно точно указывают направление в ту зону парома, где будет стоять машина.
А если машины нет? Когда я садилась на паром в Хельсинки, мне надо было зарегистрироваться на посадку по электронному билету и получить пластиковую карточку для прохода через турникет.
Мне регистрация не нужна — билет именной, он привязан к ID-карте, и я просто прикладываю её к турникету. Конечно, полностью необходимость в ручной регистрации убрать нельзя, но без нее можно обойтись в восьмидесяти процентах случаев. А это значит, что в зале, где раньше перед отправлением парома были открыты десять-пятнадцать окошек, теперь достаточно двух-трёх.
Скажу еще о «бесшовном» подходе при покупке билета: система рассчитывает стоимость билета с учетом льгот — для инвалидов, для учащихся, для многодетных семей, для жителей островов (у Эстонии больше тысячи обитаемых островов, между которыми курсируют паромы) и проч. Информация обо всех льготах, полагающихся пассажиру, подтягивается по номеру ID-карты.
Меня как россиянку несколько пугает мысль о количестве персональных данных пассажира, которые нужно собрать вместе, чтобы не пропустить ни одной скидки: а вдруг ими воспользуется злоумышленник? Но если данные надежно защищены, то получить льготный билет, не предъявляя в кассу справку и даже не получая ее, — это потрясающе удобно.
Автоматизированные услуги быстро становятся такими привычными, что только оставшись без них понимаешь их ценность. Мне по работе много приходится бывать в других странах, в том числе на Ближнем Востоке — в Саудовской Аравии, Омане, Дубае. Это очень богатые территории, но там я теряю уйму времени на общение с чиновниками по вопросам, которые у нас решаются в полностью автоматическом режиме. Наверное, я не совру, если скажу, что лично мне автоматизация экономит сотни часов в год — это такое удобство. И цель того, чем мы сейчас занимаемся, — сделать жизнь еще удобнее.
С Олегом Швайковским беседовала обозреватель Intelligent Enterprise Мария Суханова
