Intelligent Enterprise: Сейчас концепцию умного города обсуждают весьма активно, почти всегда при этом делая акцент на технологиях автоматизации. Вы каким-то образом отделяете общие задачи автоматизации от деятельности, направленной на создание «умного города»? Ведь определенная мода на сам термин smart city часто приводит к сильному размытию его трактовки…
Алексей Чукарин: Действительно, полезно уточнить, что мы имеем в виду, когда произносим словосочетание smart city. При обсуждении с коллегами вполне конкретных вопросов мне нередко приходится прибегать к разъяснению данного момента.
Прежде всего это цельная идеология развития, а не совокупность неких не связанных между собой сервисов, пусть даже весьма небесполезных и базируемых на последних технологических достижениях. Если мы говорим о цельности, значит, те услуги, которые получает население или бизнес и которые обеспечивают их более комфортное и безопасное существование в городской среде, должны развиваться целенаправленно. К повышению значений этих ключевых параметров жизнедеятельности, по сути являющихся целевыми для концепции smart city, должна приводить и регулярная деятельность властных структур, направленная, скажем, на прогнозирование развития событий и принятие ряда превентивных мер.
В то же время концепция smart city предполагает оперативную обратную связь. С ее помощью обычный пользователь или организация в адекватной для них форме могут получить запрашиваемый сервис. На основе представленных ими данных могут быть приняты меры по улучшению ситуации в целом, а если эти данные агрегируются, то появляется возможность определения долгосрочных перспектив, направленных на совершенствование функционирования городской среды.
Ясно, что достичь таких целей можно только обладая большими массивами первичной и содержательно весьма разнообразной информации, а также на основе вполне конкретных алгоритмов ее обработки, и связь «цель — технология» в абсолютном большинстве случаев просматривается вполне ясно. Понятно также, что сами информационные технологии в данном случае, как, впрочем, и во всех сценариях их профессионального применения, являются лишь инструментом. Нужно отметить, что хотя автоматизацию в контексте идей smart city вполне можно выделить, она все равно неразрывно связана с эффективной информационной поддержкой работы государственных органов, которая должна вестись и которая в Москве ведется вне рамок данной концепции.
Как вы устанавливаете, какие сервисы необходимо развивать в Москве? Есть ли в этой области некие лучшие практики?
Повторюсь, что ИТ являются инструментом, с помощью которого можно добиваться известных целей в деле реализации концепции smart city. Но при этом данный инструмент по сути — определяющий. Поэтому разумно ставить вопрос, какие сервисы в принципе мы можем развивать на базе тех технологий, которые у нас есть сегодня, и каких параметров функциональности, надежности, масштабируемости можем при этом достигать. Очень важны централизованные ресурсы хранения информации и се’ти передачи данных. Более глубокое обсуждение потребности в инфраструктурных решениях — это, безусловно, серьезный вопрос, требующий отдельного и очень профессионального разговора. Сейчас скажу лишь, что если говорить об уже имеющейся технологической платформе, то всем известные крупные города во всем мире, включая Москву, имеют примерно одинаковые возможности.
Другое дело — ментальность жителей. Скажем, в городах и государствах Азии уровень доверия к деятельности городских властей, равно как и к технологиям, традиционно весьма высок. То есть если правительство одобряет развитие какого-либо сервиса, а специалисты — технологию, которая его поддерживает, то это уже очень много значит. В западных странах подход предельно прагматический, там коммерциализируются и тиражируются в публичном пространстве только те вещи, которые востребованы населением по тем или иным причинам (потому что это удобно или потому что так велит закон). Мы стоим посередине, выбирая в каждом конкретном случае свое решение, но все-таки ближе ко второму подходу, и причины популярности или непопулярности отдельных услуг у нас тоже свои.
Можно привести конкретные примеры, демонстрирующие обозначенные вами тезисы?
Один из наиболее популярных для наших жителей поисковых запросов касается отключения горячей воды. Это, я думаю, характерный пример, быть может, далеко не самого «умного», но зато очень востребованного именно со стороны нашего населения сервиса. Ни о чем подобном где-нибудь в Токио или Сеуле лучше даже не спрашивать.
При этом совсем не исключено, что, скажем, в сборе показаний расхода воды нам придется двигаться в сторону более глубокой автоматизации, основанной на массовом использовании датчиков первичной информации. Сегодня большинство людей сами вводят соответствующие показания через Интернет. И при определенном уровне дисциплины это можно было бы считать вполне комфортным для пользователей и недорогим вариантом реализации сервиса. Но на слово у нас, как известно, верят слабо, и количество поверок все равно очень велико. Так что автоматизированная передача показаний от каждой квартиры в итоге может стать даже более дешевой. Это к вопросу о менталитете и о нюансах целесообразности тотального использования предполагаемых концепцией smart city средств автоматизированного контроля.
Другой характерный пример — развитие технологий в медицине. Хорошо известно, что при вполне сравнимой распространенности смартфонов среди населения у нас и в США и при схожей структуре покрытия территорий современной беспроводной связью индустрия домашних медицинских приборов, синхронизируемых со смартфонами для целей диагностики, в Америке мощнее во много раз. И сила привычки пользоваться индивидуальными приборами также несопоставима. Причина же такой разницы довольно проста. В США стоимость медицинской страховки для людей, которые следят за своим здоровьем и отслеживают параметры функционирования собственного организма с помощью таких приборов, существенно ниже. В результате эти технологии распространяются и на другие категории пользователей — скажем, на тех, кто активно занимается спортом. В этом примере очевидно влияние менталитета и местного законодательства на востребованность сервиса.
Или такой пример — штрафы ГИБДД. Потребность в автоматической фиксации нарушений правил дорожного движения, равно как и в организации всех сопутствующих услуг в электронном виде, у нас в целом высока. И есть при этом возможность очень существенно продвинуться в «интеллектуализации», то есть реализовать полный цикл данного процесса — от непосредственно фиксации нарушения до автоматизации связанных с этим бюрократических процедур. Здесь задействованы и высокотехнологичные устройства съема первичной информации (в данном случае с дорожных камер видеонаблюдения), и передовые методы ее обработки, и гибкая передача электронных данных по разным инстанциям, если это необходимо.
И еще один важный в отношении развития электронных услуг тезис хочу назвать, снова вспомнив о медицине. Мы никогда не ставили для себя целью развитие какой-либо локальной услуги наподобие записи к врачу в электронном виде. Если такие вещи пытаться поддерживать в изоляции, они умирают в тот самый момент, когда в них перестает вкладываться административный ресурс. И наоборот, жить она начнет тогда, когда будет встроена в единую систему, позволяющую за счет ИТ сделать процесс лечения более эффективным для врачей и удобным для пациентов. Наша задача — посредством тех же ИТ-решений обеспечить профессионалов инструментами маршрутизации пациентов, сбора медицинской статистики, фиксации значимых событий или, скажем, более детального прогноза достижения эпидемических барьеров. В Москве для этих целей развивается Единая медицинская информационно-аналитическая система. Тут мы говорим скорее о помощи со стороны ИТ отраслевым структурам городского управления в оперативном реагировании на события и в составлении прогноза, о чем я также упоминал как о важнейших характеристиках умного города.
В целом же картина востребованности услуг начинает прорисовываться в процессе анализа информации об обращениях граждан в органы исполнительной власти города и затем детализируется, когда та или иная услуга уже реализуется как электронная.
Вот вы говорите, уровень развития базовой технологической инфраструктуры, позволяющей развивать концепцию smart city в нашей столице, сопоставим с крупнейшими мегаполисами мира. Но ведь внедрение отдельных элементов инфраструктуры и создание программных решений в крупных проектах трудно полностью синхронизировать: какие-то направления развиваются более динамично, и это может означать отставание в чем-то другом. Что вы могли бы сказать по этому поводу?
С вычислительными ресурсами городского масштаба у нас сейчас дела обстоят очень неплохо. Оснащение городского центра обработки данных я даже определил бы как ультрасовременное. У нас хранится и обрабатывается более 50 Пбайт данных, в ЦОД поступают информационные потоки суммарной емкостью в десятки гигабит в секунду. С датчиками исходной информации, к которым сейчас разумно относить и персональные мобильные устройства, и городские видеокамеры, тоже ситуация нормальная — работать явно есть с чем. Чуть сложнее обстоят дела с обработкой этих данных. Их достоверность в целом не вызывает сомнений, но одна и та же информация часто бывает необходима разным городским структурам. Требования к метаданным, которые их описывают, к их индексации, к защите, к правилам обмена у всех этих подразделений разные, и обеспечить некий технический консенсус уже куда труднее.
Еще более непростым является вопрос применения адекватных алгоритмов обработки исходных данных с целью принятия решений или прогнозирования развития событий. Многое здесь пока работает в экспериментальном режиме и нуждается в дальнейшем совершенствовании.
Реализация концепции smart city в масштабах крупного мегаполиса всегда представляет собой задачу, которую городские власти должны решать вместе с бизнесом. Сотрудничество наверняка касается и работы с информацией, и внедрения ИТ-систем…
У нас есть очень удачные примеры сотрудничества с коммерческими компаниями. Например, совместная работа со всеми находящимися в Москве сотовыми операторами позволила получить подробную и достоверную карту перемещения потоков людей в пределах города, и эти данные легли в основу нового Генплана Москвы.
Еще один показательный пример — совместная работа с агрегаторами услуг такси в нашем городе, которые активно используют сервисы по проверке лицензий у перевозчиков и работают только с легальными таксистами.
Мы продолжаем внедрение универсальной системы бюджетного учета на базе решений компании «1С» во всех городских учреждениях. Это не покупка безумного количества лицензий, а именно создание на платформе «1С» нового продукта, который учитывает специфику государственного управления.
Прекрасный пример являет собой также развитие системы видеонаблюдения. Московские власти не строят инфраструктуру сами, городская система видеонаблюдения работает по сервисной модели: город платит только за видеопоток, а оператор в рамках госконтракта обеспечивает функционирование оборудования и сетей связи. При этом Москва нашла этой системе дополнительное применение: помимо основной функции обеспечения безопасности и помощи правоохранительным органам в раскрытии преступлений городские службы используют камеры видеонаблюдения для контроля за подрядчиками в сфере ЖКХ — например, проверяют качество уборки территории, своевременность вывоза мусора и так далее.
Очень важный и перспективный информационный механизм взаимодействия города с бизнесом, как, впрочем, и с любым энтузиастом, заинтересованным в улучшении городской среды, — так называемые открытые данные, и в этом смысле не могу не похвалить наш портал data.mos.ru. Опубликованные на нём наборы разнообразны по тематике, при этом их достоверность является ответственностью города. Доступ к этим данным можно получить через API, поэтому любой разработчик может не просто посмотреть или скачать их, но и интегрировать в собственные приложения. Уже сейчас на портале размещено несколько десятков приложений, созданных на основе городских данных, и это только начало.
С Алексеем Чукариным беседовал ведущий эксперт Intelligent Enterprise Сергей Костяков
