Рубен Герр: Ваша компания ведет интенсивную работу в регионах России. О том, как там обстоят дела с развитием ИТ, было бы интересно узнать от людей, у которых есть собственное видение общей картины.
Владимир Трещиков: Мое впечатление таково, что в регионах ситуация более здоровая, чем в Москве. С точки зрения технологии связи дело там обстоит вполне благополучно. Мы сейчас интенсивно работаем и в Санкт-Петербурге, и в Сибири, и в дальних регионах… Строим мощные сети. Сделано, конечно, еще не всё, но развитие идет хорошими темпами. В настоящее время все проекты все равно управляются из Москвы, поэтому есть определенное «выравнивание» между Москвой и регионами. Если конкретнее, то проектами управляет «Ростелеком», в который около двух лет назад был объединен целый ряд организаций. До этого регионы были намного свободнее в выборе технических решений, оборудования и т. д. Теперь там шутят, что даже туалетную бумагу приходится выписывать через Москву. Это, конечно, дает определенные преимущества, скажем, унификацию технических решений и всё с этим связанное, но вместе с тем несёт и серьезную проблему…
Вот вы сказали, что в регионах отношение к ИТ более здоровое. Можно немного подробнее об этом?
В. Т.: Там еще сохранились люди, которые проработали в отрасли по многу лет, государственники в самом хорошем смысле этого слова. Московские начальники очень часто сменяются и уже только поэтому зачастую соблюдают свои сиюминутные интересы. В регионах же директора проработали в нашей отрасли десятилетия, это было для них главное дело, они действительно за него болели. И когда сейчас им навязывают китайское, это становится для них почти трагическим событием. В одном большом сибирском городе мы построили крупную сеть. А теперь по приказу из Москвы там всё сносится и ставится китайское…
Константин Марченко: Принципиально важный вопрос состоит в том, что сети связи следует рассматривать как стратегически важный ресурс — наряду с газовым, нефтяным и т. д. При наличии развитых магистралей сети связи представляют собой тот ресурс, который позволяет развивать экономику страны. Одновременно при правильной организации он обеспечивает и безопасность страны. Тот факт, что ресурс этот построен и организован на оборудовании иностранного поставщика, означает, что все абоненты сети, да и вся сеть в целом, могут контролироваться из-за рубежа. Именно по этой причине наш российский МТС не пустили в Канаду, потому что их сети организованы на оборудовании Huawei. И Барак Обама подписал документ, запрещающий использовать оборудование Huawei при построении коммуникационных сетей, в том числе NASA. Страны одна за другой отказываются от этого оборудования. Если верить западным публикациям, некоторые данные, которые рассекретил Сноуден, были получены с помощью «перевертышей», когда американские спецслужбы раскрутили скрытые функции китайского оборудования и воспользовались ими в своих целях. К сожалению, у нас мало кто учится на своих, а тем более на чужих ошибках.
Я пока не понимаю, как это можно сделать технически…
В. Т.: Современные системы связи полностью компьютеризированы, то есть вся информация проходит через компьютеры. А дальше — транспортная сеть. Здесь существенно, что в сетях последнего поколения, так называемых когеррентных, применяются достаточно гибкие форматы. Если, скажем, десять лет назад всё было известно с точностью до байта, то теперь сколько реально передается информации и какая она, никто не знает. Даже скорости обмена у разных изготовителей различаются примерно на 10%. Современные форматы передачи позволяют до 5% полосы пропускания использовать в своих целях. По сути дела получается глобальная инфраструктура для организации системы слежения — серверы, которые анализируют и реорганизуют потоки данных, и транспортная сеть, через которую эти потоки идут к заказчику. И всё это поверх решения тех задач, ради которых сеть, собственно, строилась, и без ведома и согласия операторов разных сегментов сети. Организация такой теневой структуры сильно упрощается в результате применения оборудования от единого поставщика, неподконтрольного государствам, в которых оборудование физически стоит.
Оставим, однако, вопросы безопасности спецслужбам… Вы же занимаетесь бизнесом?
К. М.: А бизнес такой, что поставки из-за рубежа сюда зачастую идут по демпинговым ценам. А компенсацию они получают от своего правительства, от своих банков. Известно, что китайские банки кредитуют свои фирмы, которые работают в России, под 1% годовых, это против тех 11—13% (в лучшем случае), которые берут с нас наши банки. По сути дела это захват территории, точнее, информационного пространства, захват информационного контроля над территорией.
У нас при Минпромторге существует координационный совет, который четыре с половиной года занимался разработкой мер стимулирования отечественных производств. Они там очень активно работали, обращались и в Минэкономразвития, через думу пытались проводить документы… Именно эти люди сумели провести по Минпромторгу приказ, в соответствии с которым проводится аттестация оборудования на статус оборудования российского происхождения. Больших усилий это потребовало, но… Сейчас статус российского происхождения для нашей техники не дает нам ничего, кроме морального удовлетворения. Никаких льгот.
В. Т.: По большим системам связи мы единственная в стране компания, которая имеет статус отечественного производителя, хотя в России занимаемся этим, естественно, не мы одни. Есть даже Ассоциация производителей оборудования связи. Но все эти компании даже на территории нашей страны особых преференций не имеют. Чего очень хотелось бы, так это чтобы отечественные компании имели условия хотя бы не худшие, чем у зарубежных. Хотя бы не худшие!
К. М.: Элементарный пример. Чтобы произвести оборудование, надо купить компоненты, которых на территории России сейчас нет. Компоненты эти ввозятся с уплатой 5—15% пошлины. А оборудование ввозится свободно!
В. Т.: Нам как бы откровенно говорят: «Возьми и выведи производство за рубеж, и в эту же секунду ты получишь 20% прибыли!».
К. М.: Если мы заставим деньги вращаться внутри страны, то получим и развитие, и рост науки и техники, и рост ВВП, и все это произойдет без руководящего вмешательства. Просто для того, чтобы что-то развивалось, необходима «кормовая база». Дело в том, что нам нецелесообразно вкладывать большие деньги, если мы не видим в дальнейшем продукта и рынка сбыта для него. К нам на том же координационном совете высказывались большие претензии — почему, мол, вы не заказываете разработку и изготовление микросхем здесь, в России? А мы готовы! Только давайте, сначала вы закажете у нас оборудование, а мы уж закажем всё остальное. Должна быть единая «пищевая цепочка».
В. Т.: «Пищевая цепочка» — это, на мой взгляд, очень хорошая метафора. Мне она тоже пришла как-то в голову, когда стоял вопрос о производстве компонентов. Телекоммуникации — это тоже «пищевая цепочка», как то, что мы проходили в школе. Есть земля. Если земля плодородная, на ней растет трава. Дальше появляются маленькие животные, которые едят траву, животные покрупнее, которые едят маленьких, и т. д. И здесь то же самое. Земля — это общий уровень науки, люди, образованность и прочее. Трава — это системы связи, которые собраны из огромного количества разнообразных компонентов. Из них собирают системы компании среднего класса, как мы. А дальше уже есть большие компании-монстры. Что происходит, когда, как сейчас, приходит такой монстр? Ему не нужна вся «пищевая цепь», ему не нужны компоненты и все прочее. Ему нужны, может быть, только российские продавцы, чтобы перепродавать. И таким образом вся «пищевая цепочка», вся пирамида рушится. Ущерб в отношении рабочих мест — это не сто и не двести человек, а, наверное, миллионы. Потому что речь о рабочих местах не только из телекоммуникационного сектора…
К. М.: А дальше приходится понижать пороговый балл по ЕГЭ — в конечном счете это результат такой вот политики… Вот сейчас мы вкладываем весьма серьезные деньги в обучение специалистов в ряде институтов — в МФТИ, МГУ, в Бауманском… Свои деньги, не государственные. Но зачем нам надо это делать, если не нужны будут высококвалифицированные специалисты? У нас сейчас есть люди, которые пришли к нам студентами, потом защитили дипломы, кандидатские, теперь пишут докторские…
Интервьюеру положено молчать и слушать, но я позволю себе нарушить это правило. Хотелось бы отметить два момента.
Во-первых, те чрезвычайно интересные и плодотворные рассуждения, которые я только что услышал, удивительным образом перекликаются с теориями известного экономиста Джона Мейнарда Кейнса. По Кейнсу макроэкономика ведет себя как система с положительной обратной связью: рост производства в одной отрасли влечет за собой рост и в других, смежных и даже несмежных отраслях.
Как я только что узнал и понял, в наше время интеллектуальный потенциал нации подчиняется примерно тем же закономерностям, но тут уже безо всяких подводных камней.
Во-вторых, у нас стало уже обычаем во всех действиях чиновников усматривать коррупционную составляющую. Это не всегда верно. В конце 90-х мне от одного чиновника довелось слышать примерно такое рассуждение: если я закуплю оборудование у HP или IBM (речь шла о компьютерах), а потом что-нибудь пойдет не так, вряд ли возникнут претензии ко мне — эти фирмы всем известны, на их стороне мировая репутация. А вот при закупке у российского сборщика и последующих неполадках виноватым окажусь скорее всего именно я. Как известно, пуще всего на свете чиновник боится ответственности.
А теперь мне хотелось бы понять, каковы масштабы бедствия. Сейчас значительная часть оборудования в вашей отрасли — китайского происхождения. Однако каков период обновления? Как скоро его можно и нужно будет заменить не «силой», а по причине морального устаревания?
К. М.: Исходя из нашего опыта существенное обновление происходит каждые три года, полное — с периодом в шесть лет.
Выход из сложившейся ситуации есть. И прежде всего мы смотрим в сторону государства. Во все времена государственные проекты, государственные программы позволяли решать задачи, которые не под силу никакой коммерческой структуре. И конечно же мы надеялись и надеемся на высококвалифицированных государственных руководителей. Такие люди, энтузиасты нашего дела, есть, хотя, быть может, их не так много, как хотелось бы…
В. Т.: В последние полгода-год я, пожалуй, больше оптимист, чем пессимист. Пошло изменение к лучшему. Действительно, когда нашей компании удалось установить мировой рекорд дальности для 100гигабитной связи, за полгода здесь перебывали представители всех ведущих мировых фирм, работающих в нашей области. Я тогда разослал, наверное, штук двадцать приглашений в российские ведомства, но не откликнулся никто…
К. М.: А совсем недавно у наших разработчиков был настоящий праздник. Впервые за всю историю существования нашей компании к нам пришли представители потенциального заказчика, которые подробно и детально, вплоть до принципиальных схем, интересовались, что же конкретно им предлагается.
В общем, как теперь говорят, основания для осторожного оптимизма все же есть. На этой мажорной ноте хотелось бы завершить нашу необычайно информативную и интересную беседу. Большое спасибо!
Когда это интервью уже готовилось к публикации, стало известно, что, руководствуясь директивами об импортозамещении, впредь «Ростелеком» будет закупать не менее 30% оборудования систем связи у отечественных производителей.
О компании
Компания «Т8» — ведущий производитель телекоммуникационного оборудования спектрального уплотнения (DWDM и CWDM) для оптических сетей связи в России и странах СНГ. «Т8» предлагает комплексные решения по построению DWDMсетей под ключ. Компанией введено в эксплуатацию свыше 55 000 км. На разработанном оборудовании «Волга» поставлено несколько мировых рекордов в области передачи данных.
Основные направления деятельности компании
- Разработка DWDM, CWDMсистем
- Предпроектное исследование ВОЛС
- Расчет и проектирование систем
- Измерение хроматической дисперсии, ПМД, параметров DWDM, SDH, Gb
- Поставка оборудования WDM
- Инсталляция и пусконаладка оборудования
- Техническое обслуживание WDMсетей
