Внедрение облачных технологий идет. Причина — не только в политике вендоров, но и в стремлении потребителей снизить затраты на ИТ. Правда, препятствий тоже остается немало. Это и обсуждалось на нашем круглом столе.

Участники круглого стола:

    Павел Лавренко
    руководитель направления разработок ПО, группа компаний РСК;
    Андрей Шапошников
    заместитель начальника ОПВК по развитию, «Инфосистемы Джет»;
    Игорь Корнетов
    руководитель направления технических решений, «EMC Россия и СНГ»;
    Сергей Члек
    руководитель направления HP BladeSystems, «HP Россия»;
    Виктор Кузьмин
    советник президента по облачным вычислениям, «АйТеко»;
    Кирилл Алифанов
    «Наука и инновации», Госкорпорация «Росатом»;
    Лариса Богачева
    интернет-маркетолог, Федеральный портал недвижимости ГдеЭтотДом. РУ;
    Людмила Голубкова
    директор по стратегическому развитию, консалтинговая группа «Инваконт»;
    Глеб Лигачев
    независимый эксперт;
    Яков Шпунт
    редактор Intelligent Enterprise. Ведущий —
    Сергей Костяков,
    главный редактор Intelligent Enterprise

Intelligent Enterprise: Любое крупное корпоративное ИТ-решение в зрелом виде, как правило, начинает представлять собой совокупность различных компонентов, функциональное развитие которых происходит относительно независимо. Облачные решения, возможно, не станут исключением. О каких компонентах облака как модульного решения можно говорить?

Виктор Кузьмин: Я долго размышлял о том, как подойти к этой самой модульности. Можно выделить три разреза. Первый — сугубо технологический. Он касается оборудования, ПО, каналов связи. Нового в этом ничего нет.

Другой разрез связан уже с заказчиками или клиентами. Здесь все зависит от восприятия. Кто-то воспринимает облака как аутсорсинг ИТ-услуг, кто-то — как конечный сервис, когда те или иные ресурсы оплачиваются в зависимости от потребляемого объема, кто-то рассматривает переход в облако как перестройку идеологии взаимодействия ИТ и основного бизнеса. С этой точки зрения и возникает некая новизна. И под эти представления приходится подстраиваться. Недостаточно перевести требования заказчика на технический язык и собрать какое-то решение. Нужны другие процессы, в том числе связанные с жизненным циклом облачных решений.

Есть и третий разрез, касающийся уже функциональности. При строительстве традиционной ИТ-инфраструктуры все ее элементы, будь то серверы и СХД, инженерная и коммуникационная инфраструктура, управляются отдельно. При создании облачного решения мы надеемся, что будем управлять им как единым комплексом. И вот тут уже, безусловно, возникает новый класс решений в области управления ИТ-инфраструктурой.

Сегментация заказчиков, если говорить кратко, происходит по размеру и по ожиданиям. И ожидания очень четко категоризируются между предоставлением инфраструктуры, когда нужна гибкость и масштабируемость, и уровнем конечных сервисов, когда нужно быстро обеспечить требуемую функциональность. Что-то между этими сегментами пока интересует очень немногие компании.

Кирилл Алифанов: Меня прежде всего интересует, могу ли я рассчитывать на некий синергетический эффект от того или иного оборудования и ПО, которые предоставляются как сервис, при построении частного облака?

Лариса Богачева: А финансовый аспект вы рассматриваете как синергию?

Кирилл Алифанов: Финансовый аспект может быть разный. Это зависит от того, какая производительность будет у вычислительных ресурсов, как на него ляжет ПО. Есть ли свои особенности и выгода при использовании моновендорного оборудования и ПО?

Виктор Кузьмин: Да, безусловно. Если мы хотим получить гибкую инфраструктуру, то смотрим на поставщиков, которые отработали свои решения. И чем более эластично эти решения позволяют управляться, тем больший эффект мы получаем именно от синергии.

Глеб Лигачев: Получается, что пока облака — всего лишь очередная игрушка ИТ-службы, которую надо как-то продать бизнесу. Дополнительная сложность связана с отсутствием у бизнеса полной ясности о технологиях, ведь часто получается игра в испорченный телефон, где вендоры и бизнес находятся на концах цепочки, а между ними — департамент ИТ.

При этом, слыша об облаках (так же как о других новых «игрушках»), бизнес часто смотрит на реакцию айтишников. Если глаза загорелись, то идея рубится на корню. Скорее всего, айтишники хотят заняться исследованиями и деньги будут потрачены впустую. Если видно раздражение, то, наоборот, делается вывод, что идея полезная.

Сергей Члек: Хотел бы прокомментировать синергетический эффект. Именно он, как мне кажется, и определяет то, насколько инфраструктура является облаком. Надо сказать, вопрос о том, облачная ли инфраструктура, возникает часто. Иногда даже просят представить соответствующий сертификат.

Движение в сторону облака идет и со стороны потребителей. И именно они формируют ожидания, часто сами того не осознавая. Используя различные гаджеты, они пытаются перенести применяемые там подходы, во многом ориентированные на бытового потребителя ИТ (то, что мы называем консьюмером), в свою рабочую среду. К тому же возникает желание максимально абстрагироваться от конкретного оборудования, что при традиционной форме развития автоматизации бизнеса практически недостижимо. К тому же ИТ-служба постоянно требует средств на поддержание работоспособности или модернизацию того, что уже есть.

Так что облако — не игрушка айтишника, а рабочий инструмент. Мы как вендоры общаемся со всеми участниками процесса. Провоцируем и бизнес-заказчиков, и ИТ-службу, которая действительно часто смотрит на многие решения, в том числе и облака, как на игрушку.

Кирилл Алифанов: Разговоры об облачных технологиях — это попытка производителей заставить айтишников играть с игрушками, которые тем не менее обладают тем или иным функционалом. И есть четкая тенденция подчеркивать факт наличия частного облака в компании в имиджевых целях, как показатель технологической продвинутости. Именно отсюда, наверное, и исходят просьбы о сертификации ИТ-инфраструктуры как облака.

Яков Шпунт: Не только. Уже есть некие стандарты, где настоятельно рекомендовано использовать именно облако.

Андрей Шапошников: Облако — всего лишь шаг в эволюции ИТ. Тут различия могут быть только в модели предоставления услуг. Для получения того или иного сервиса нет необходимости строить инфраструктуру и нанимать людей, которые будут поддерживать ее работо­способность. Достаточно платить вполне разумные деньги и получать все, что нужно. При этом, конечно, остаются вопросы, связанные с безопасностью и надежностью, что может сделать такое решение не слишком выгодным. К тому же далеко не все можно, да и нужно выносить в облако.

Игорь Корнетов: Дискуссия, на мой взгляд, не случайно ушла в совершенно другую сторону. Ибо вопрос поставлен не вполне корректно. Если мы соглашаемся, что облако — это, по сути дела, сервис, то никакой «компонентности» от него заказчик как раз и не ожидает: сервис либо есть, либо его нет. То есть заказчик, по сути, не занимается развитием облака, а только потребляет услуги оного. Картина несколько меняется, если мы начинаем рассматривать внутреннюю структуру облака, то есть становимся на точку зрения провайдера облачного сервиса. В этом случае облако представляет собой довольно традиционную ИТ-инфраструктуру со всеми соответствующими компонентами и модулями. Разумеется, и слой виртуализации, и физическая инфраструктура, и приложения присутствуют в той или иной мере. С точки зрения сервис-провайдера, вероятно, имеет смысл говорить о более широком применении средств автоматизации или «оркестрации» сервисов. Взаимодействие вендоров и поставщиков сервиса — опять-таки если смотреть со стороны заказчика — должно быть от заказчика скрыто. Конечно, такое взаимодействие необходимо хотя бы постольку, поскольку провайдер (он же интегратор) использует решения, создаваемые вендором. И чем лучше, эффективнее он их использует, тем лучше и эффективнее (а значит, дешевле и с более высоким уровнем сервиса) он предоставляет сервис конечному заказчику.

Intelligent Enterprise: Хотелось бы развить мысль о том, что имеет смысл выносить в облако, а что нет. Есть ли тут какой-то опыт или какие-то рекомендации?

Сергей Члек: В любом разговоре о внедрении облачных технологий нужно найти общий язык с заказчиком. Шапкозакидательство тут крайне вредно. В целом тут все обстоит почти так же, как с виртуализацией. Многое зависит и от культуры бизнеса. Когда в России договоры будут настолько же хорошо прорабатываться и жестко соблюдаться, как в США или Европе, то это позволит говорить о каком-то прорыве.

Игорь Корнетов: Тут виден некий подвох. Готовность или, наоборот, неготовность отдать тот или иной процесс на аутсорсинг не имеет никакого отношения к инфраструктуре облаков. А реально переносят разработку приложений. Отработана и технология обработки данных, которые подпадают под закон № 152-ФЗ. Сами данные хранятся внутри компании, тогда как непосредственно обрабатываются с использованием мощностей из облака провайдера. Естественно, о классическом публичном облаке речи не идет. Мы говорили о том, что облако — своего рода аутсорсинг. Соответственно вопрос о переносе того или иного бизнес-процесса в облако сродни вопросу о передаче того или иного бизнес-процесса на аутсорсинг. Перенос в облако должен давать реальные преимущества, и для разных заказчиков эти преимущества могут выражаться в разных показателях. Для кого-то это исключительно финансовая экономия, для кого-то — перераспределение капитальных и операционных затрат, для кого-то — повышение качества сервиса или привнесение новой функциональности, недоступной в традиционной модели. Я уверен, что существуют заказчики, для которых немаловажен и имиджевый аспект.

Глеб Лигачев: Многое зависит от политики самой компании, точнее, ее службы безопасности. А что касается контрактов с аутсорсером, то ввиду распространенности кэптивных аутсорсеров их редко читают дальше первой, максимум второй страницы. Никто не тратит времени на проработку контрактов с «дочками». Ведь в 500-страничных контрактах на Западе 350 страниц посвящено разрыву контракта и возвращению ИТ под управление заказчика, что бессмысленно для схемы с дочерней компанией. Так что дословное исполнение норм наших доморощенных контрактов приведет к полному параличу работы.

Кирилл Алифанов: Да, российский бизнес не готов отдавать более-менее критичные сервисы вовне, то есть, в терминологии обсуждаемой нами проблемы, во внешнее облако.

Андрей Шапошников: Тем не менее есть очень много компаний, которые занимаются аутсорсингом, и мы в том числе. И есть немало примеров, когда отдается абсолютно вся инфраструктура, и мы ее обслуживаем. При этом представители заказчика могут иметь, а могут и не иметь полный доступ к оборудованию, размещенному в аутсорсинговом ЦОД, в каждом конкретном случае это решается отдельно. И чем аутсорсинг отличается от облака, если не тонкостями технических определений? По крайней мере, в отношении работы с заказчиком, в принципах формулирования и ответственности за результат (соблюдение SLA) отличий немного!

Виктор Кузьмин: Тут возникают некоторые сложности. Если подойти буквально к определению облака, то частные облака нельзя считать облаками в полном смысле. Иначе мы должны признать, что любой сетевой принтер, который мог использоваться в разделяемом режиме много лет, формально надо отнести к облачным ресурсам, так как все современные модели принтеров поддерживают сетевой доступ через IP-протокол и имеют вполне приличные вычислительные ресурсы.

Intelligent Enterprise: Сейчас стало модно прибавлять прилагательное «облачный» к различным терминам в области ИТ. Есть облачная безопасность, облачное хранение данных, облачные приложения. Насколько эпитет «облачный» имеет содержательное значение?

Сергей Члек: Главное, чтобы решение было эффективным и всех устраивало. А является оно облачным или нет — дело не первостепенной важности.

Павел Лавренко: Группа компаний «РСК» активно работает с образовательными учреждения — например, это Южно-Уральский государственный университет (ЮУрГУ, Челябинск), Московский физико-технический институт (МФТИ) и Северо-Восточный федеральный университет (СВФУ, Якутск, Республика Саха). Наши специалисты разработали решение на базе подходов SaaS и PaaS — образовательную платформу «РСК Универсум» на базе облачных вычислений, призванную помочь вузам повысить качество и эффективность учебного процесса путем оптимизации таких важных для них областей, как доступ к информации и создание контента. Наша образовательная платформа обеспечивает возможность запускать через любой Web-браузер в «частном облаке» вуза необходимые в образовательном процессе приложения и различное ПО. В частности, в случае ЮУрГУ можно привести в качестве примера приложения САПР. У студентов имеется возможность получать доступ к информационной системе вуза на основе платформы «РСК Универсум» и работать со всеми необходимыми приложениями и учебными сервисами в рамках своей программы обучения. Преподаватели могут вмешаться в процесс работы. Вполне реальна совместная работа над одним заданием, что невозможно при традиционном подходе. Это позволяет резко снизить затраты на лицензирование весьма дорогостоящего ПО, то есть оптимизировать число необходимых лицензий для всего учебного процесса вуза. Получается немалая экономия затрат, особенно когда речь идет о крупных вузах: например, в ЮУрГУ обучается более 55 тыс. студентов, а в СВФУ — около 22 тыс. Сейчас мы прорабатываем концепцию создания федерации «облаков», с тем чтобы разные университеты обменивались контентом, сервисами и приложениями, адаптированными для этой среды. Сами университеты к этому готовы, но все упирается в отсутствие механизмов и протоколов объединения разрозненных облаков. Для решения этих проблем мы разрабатываем различные необходимые приложения. Таким образом, говорить о прикладных системах и сервисах, применение которых возможно или по крайней мере целесообразно именно в облаках, уж точно можно и нужно.

Игорь Корнетов: Хороший пример решения «платформа как сервис» (PaaS). Еще бы организовать что-то вроде магазина приложений, где университеты могли бы выставлять на продажу различный контент. Остается только выложить все это в публичный Интернет, и будут все элементы классического облака.

Людмила Голубкова: Очень интересно узнать, кто в только что представленном проекте автоматизации вузов выступал заказчиком? Ведь проблему надо осознать, сформулировать, собрать требования и воплотить. Решение выросло из проблемы, и эту проблему кто-то должен был выстрадать и сформулировать.

Павел Лавренко: РСК разрабатывает и поставляет полный набор требуемых компонент для реализации частного облака в дата-центре заказчика, а со многими нашими заказчиками мы начинали сотрудничество с проектов создания центров обработки данных на базе наших суперкомпьютерных решений — например, так было в ЮУрГУ. И нам иногда проще понять, как можно оптимизировать их процессы. Свои сервисы вузы разрабатывают сами. Мы помогаем их объединить, предоставить к ним доступ и правильно сориентировать в имеющихся возможностях.

Кирилл Алифанов: В этом-то и заключается работа поставщика — дать понимание ИТ и бизнесу, в чем принципиальное отличие новой технологии по сравнению со старой.

Глеб Лигачев: Полный уход в облака означает исчезновение ИТ-службы в традиционном виде. Будет что-то типа службы заказчика, с совершенно другими целями, бизнесориентированной и так же оцениваемой. Мало кто из ИТ-руководителей готов и способен на такое качественное изменение. На мой взгляд, падение уровня есть прямое следствие снижение уровня конкуренции в экономике. При подборе кадров предпочтение отдается родственникам и знакомым, лояльность оказывается гораздо важнее компетенции.

По моим наблюдениям, эффективность любой компании можно многократно поднять и без всяких облаков, простым изменением (а часто и просто организацией) бизнес-процессов. Однако это встречает сопротивление уже потому, что важность руководителя определяется количеством его подчиненных, бюджетом, которым он оперирует, и формальной важностью подконтрольных ему активов. В случае оптимизации вес руководителя в такой шкале ценностей неизбежно падает.

Виктор Кузьмин: Значит, надо найти человека, который в оптимизации заинтересован. Причем не обязательно, чтобы это был айтишник.

Кирилл Алифанов: Мы сейчас рассуждаем о больших городах: Москве, Санкт-Петербурге, возможно, Нижнем Новгороде или Новосибирске, где есть деньги и квалифицированные специалисты. В небольших городах всего этого нет. Вы бы видели, в какой отчаянной ситуации находятся многие научные институты! Они думают о том, где дешевле заправить картридж, и тут уж не до облаков. От менеджера одной из международных компаний мне приходилось слышать о том, что восточнее границы с Польшей облаков нет, есть лишь первые их ростки.

Лариса Богачева: Я бы хотела посмотреть на проблему шире. Нужно ли это той или иной отрасли? Ведь компании смотрят на себе подобных. Например, Гильдию риелторов часто просят дать рекомендации по использованию тех или иных технологий. Вендоры и интеграторы умеют навязать решение, которое может оказаться плохо работающим или вовсе неработающим. Но любой успешный пример тут сразу же будет популяризирован и повлечет за собой волну внедрений. И к облачным технологиям это тоже относится в полной мере.

К тому же есть отрасли, находящиеся на подъеме, заинтересованные во внедрении современных технологий. А есть те, где имеет место стагнация и нет заинтересованности в инновациях.

Андрей Шапошников: Я бы сказал, что готовность к внедрению тех или иных технологий (и облачных в том числе) зависит от уровня зрелости конкретного предприятия. Многое зависит и от состояния экономики в целом. Почему многие ИТ-технологии к нам приходят из США? Потому что там очень конкурентный рынок, идет борьба за каждый процент прибыли. Внедрение того или иного ИТ-решения напрямую влияет на получение конкурентного преимущества, позволяет увеличить прибыль и занять более высокое место на рынке.

Глеб Лигачев: Мне довелось работать в транснациональной компании, и там снижение издержек на 0,5% в 190 компаниях холдинга давало эффект в сотни миллионов долларов. В российском отделении же выигрыш не дотягивал до 50 тыс. долл., так что не было смысла даже думать на эту тему. К облакам это прямого отношения не имеет, однако картина показательна.

Игорь Корнетов: Понятно, что любое решение, облачное или традиционное, не может стоить дороже, чем стоимость ущерба от проблемы, которую оно закрывает.

Яков Шпунт: Тем не менее мне попадалось немало облачных решений с плохо просчитанной экономикой. Например, SaaS-сервис системы защиты от утечек информации, стоимость которого за год соответствовала стоимости лицензирования традиционной DLP-системы того же вендора.

Сергей Члек: Аналогичная картина и с такой актуальной проблемой, как разбор больших данных. На Западе довольно охотно обращаются к сторонним компаниям, которые занимаются анализом больших массивов данных, у нас же это вызывает отторжение. Но все же пессимизма я не разделяю. Да, можно согласиться с тем, что у нас эффективность бизнеса — не основной приоритет. Но уже начинают появляться компании, в том числе крупные, которые выходят на биржу, привлекают внешних аудиторов, и они вполне готовы бороться за доли процента прибыли, пусть и для того, чтобы пустить пыль в глаза своим партнерам. И они будут внедрять передовые решения, в том числе и облака, причем с энтузиазмом. Среди российских «дочек» западных банков это вполне типичная ситуация.

Кирилл Алифанов. Но ведь есть компании, как наша, где выгрузить данные во внешнее облако никто не даст. Просто потому, что они относятся к категории информации ограниченного доступа.

Глеб Лигачев: Есть и информация, которую руководство компаний не хочет выносить вовне по политическим причинам.

Яков Шпунт: Но ведь было же несколько весьма неприятных инцидентов. И Amazon данные терял, и у Google взламывали учетные записи.

Игорь Корнетов: А вы почитайте публичную оферту того же Google или Amazon. Они не берут на себя ответственность за потерю или нарушение конфиденциальности данных. Этого нужно добиваться на стадии подготовки договорной базы. Что касается политической составляющей, то вендорам тоже придется участвовать в политике и лоббировать свои интересы.

Сергей Члек: И тому есть примеры. Например, одна из китайских Linux-компаний продавила использование своего дистрибутива везде, где только можно. А это немалый бизнес по поддержке.

Андрей Шапошников: И это, по большому счету, правильный ход.

Кирилл Алифанов: Союз ИТ-директоров России (СОДИТ) также может выступать в качестве популяризатора подобного рода идей и инноваций. Он в том числе этим и занимается.

Игорь Корнетов. Опять-таки дискуссия ушла в сторону… Есть определение облака (пять атрибутов). Значит, удовлетворяющие этим требованиям услуги вполне могут носить гордое звание облачных. В общем, нечто, предоставляемое как сервис, может называться облачным. Дискуссия же свелась к обсуждению определения облаков…

Intelligent Enterprise: И какие меры надо принимать, чтобы облака стали элементом стратегии автоматизации? Государственной или корпоративной, не важно.

Виктор Кузьмин: Нужно взаимодействовать со всеми заинтересованными людьми и ведомствами. Везде трудятся живые творческие люди. Им необходимо предлагать что-то новое, и на это надо рассчитывать. Сначала это просто разговоры, а там и до реальных дел недалеко. Тем более что они уже идут. Например, проекты, связанные с электронным правительством.

Яков Шпунт: И делают. Просто Москва — один из отстающих регионов.

Лариса Богачева: Нужно опускаться на уровень бизнеса. Когда используются термины, понятные только технарям, ни о каком использовании любых решений, в том числе и облаков, не может быть и речи.

Сергей Члек: Можно найти объединяющую проблему, если угодно — общего врага. Например, это пресловутый закон № 152-ФЗ. Не так давно мне довелось участвовать в конференции, которая была посвящена внедрению облачных технологий в малом бизнесе. И одним из самых частных вопросов представителей пирожковых и бутиков была защита компьютера бухгалтера, где работает учетная система. Для них внешнее регулирование — совершенно живая тема. В резолюцию этой конференции вошел пункт по организации облачного портала, где могли бы публиковаться приложения для малого бизнеса, соответствующие требованиям закона № 152-ФЗ.

Часто приходится слышать, что малый бизнес не готов платить за ПО, в том числе и облачное, но ситуация меняется. Да и владельцы бизнеса все равно платят. За поддержку своих учетных приложений, ремонт и обслуживание компьютеров. И замена ПК на тонкий клиент, который никогда не устареет и не сломается, поможет им даже снизить их расходы.

Игорь Корнетов: На мой взгляд, надо работать в нескольких направлениях. Развитие каналов связи. Популяризация использования сервисов среди населения, может быть, какие-то обучающие программы. Все это требует стандартизации. Стандартизация, по идее, приведет к появлению рынка облачных сервисов, разработки и т. п.

Intelligent Enterprise: По какой модели заказчику удобнее работать с поставщиком облачного сервиса — по принципу «одного окна» или в значительной степени самостоятельно управляя архитектурой построения и развития частного или гибридного облачного решения?

Игорь Корнетов: Вероятно, этот вопрос пересекается с вопросом, заданным выше: «Какие сервисы переносят в облако?». Так, если организация использует инфраструктуру как сервис, то степень ее вовлеченности в управление (если не построение собственно этого сервиса) будет довольно заметной (хотя это вопрос терминологический). Тогда как в случае использования «программное обеспечение как сервис» конечный пользователь вряд ли будет даже знать о том, как реализовано облако и как оно управляется. Да это и не нужно. По сути, ответ очевиден — режим «одного окна» и есть единственный режим использования облаков. Ибо если заказчик должен задумываться, как функционирует и как управляется предоставляемый ему сервис, подобный сервис вряд ли можно назвать облачным.

Лариса Богачева: Мелкому бизнесу однозначно удобнее работать по принципу «одного окна». Тем более что у мелких компаний, как правило, нет своих ИТ-специалистов. А вот с крупным есть вопросы. Тут уже говорили, что это может привести к сопротивлению ИТ-службы, так как внедрение облаков может противоречить их интересам. Только что-то самое опасное или хлопотное может быть отдано на сторону, и то при условии, что будет оставлена своего рода «красная кнопка», чтобы иметь гарантии сохранности данных.

Глеб Лигачев: А вот крупный бизнес в это «одно окно» часто не влезает.

Кирилл Алифанов: А является ли облако полноценной альтернативой? Тут уже прозвучало слово «игрушка». Игрушка не может быть полноценным инструментом. Можно назвать хотя бы пять облачных сервисов, которые могут заменить традиционные приложения? Тот же Microsoft Office365 нельзя назвать полноценной альтернативой.

Игорь Корнетов: А нужен ли этот функционал? Глеб уже приводил пример с Word, где многие вполне базовые функции применяет лишь подавляющее меньшинство пользователей. Функциональность Microsoft Office365 вполне достаточна для 99% компаний.

Виктор Кузьмин: Вопрос о том, будете ли вы пользоваться облачным приложением, распадается на два. Похоже ли оно на традиционное? Если интерфейс отличается, возникает барьер. И только второй вопрос: а достаточно ли функциональности? Ну или другие нюансы, например, использование собственных файловых фор­матов. От безысходности использовать такие прило­жения можно, но не более того. А как бизнес воспринимает эту достаточность? Что делать, когда востребованы функции, входящие в те самые 5%?

Людмила Голубкова: Все зависит от позиционирования. Есть крупные компании, есть мелкие. Но между такими полюсами, как Газпром или Росатом, с одной стороны, и какая-нибудь пирожковая или бутик, с другой, есть большой сегмент своего рода «темной материи», который я и представляю. Это средний бизнес, включающий очень разные по типу структуры, общая черта которых — только модель системы управления. В этой системе управления важна своего рода общинная часть, решения принимаются коллегиально, ИТ-директор является представителем коллектива, а не просто нанятым специалистом.

И тут появляется шанс внедрить любую технологию, даже модную и при этом дорогую. Особенно если есть удачные примеры такого внедрения. К облачным технологиям это относится в полной мере. Да и расширенная функциональность, я бы сказала, не слишком часто востребована.

Кирилл Алифанов: А какую это принесет экономическую выгоду?

Людмила Голубкова: Об экономике в малом бизнесе, как правило, не говорят. И не потому, что этот вопрос не важен. Они все живут за свой счет. Однако в каждом секторе сложились олигопольные отношения. В любой отрасли есть три-пять крупных компаний, поделивших свои рынки. Но при этом пресловутой «трубы» нет.

И данный класс компаний не осознан как отдельный класс клиентов. Ведь, помимо отраслей и технологий, существует такой класс, как отношения между потребителями и поставщиками. Те же средние компании, например, как правило, не работают с вендорами напрямую. Эти компании выросли «снизу», и сеть взаимоотношений там очень важна. Облака, да и другие технологии, можно внедрить именно через встраивание в эту систему отношений. Обязательно с использованием референс-визитов. Я, будучи менеджером по развитию в такой компании, активно это практиковала. Что-то по их итогам внедрялось, что-то нет, но все внедренное потом прижилось. А вот угрозы сверху малоэффективны, их обычно обходят.

И поставщикам нужно, возможно, за какие-то бонусы, организовать несколько площадок для таких визитов, чтобы они подходили для бизнесов разных размеров, отраслей и т. д. Иначе сложно преодолеть пропасть между технологиями и внедрениями. Ведь внедрение, как тут уже говорилось, часто сталкивается с сопротивлением персонала. В среднем бизнесе это усугубляется тем, что там ИТ-директор, как правило, вышел из сисадминов.

Глеб Лигачев: Существует два пути принятия решений на случай, когда совершенно не разбираешься в теме. Один из них состоит в том, что ты принимаешь решение человека, которому доверяешь. Второй — ты доверяешь признанному успешному примеру. В вашем случае имеет место второй случай.

Павел Лавренко: Могу только подтвердить то, что сказала Людмила. В образовательной сфере все происходит схожим образом. Сотрудники вузов присматриваются к решениям друг друга и готовы активно использовать чужой опыт. Например, наш проект в СВФУ в Якутске стартовал после такого ознакомительного визита в ЮУрГУ в Челябинск, где наше решение было внедрено раньше.

Лариса Богачева: А у нас в отрасли существует планка: 50 тыс. руб. Что-то более дорогое внедрить просто нереально, даже если решение нужно буквально позарез.

Глеб Лигачев: Вполне можно выходить на отраслевые общественные организации и там узнавать, где что внедрено.

Виктор Кузьмин: Если мы с вендором придем к потенциальному клиенту и развернем там решение, какой будет реакция на такой «подарок»? Это приживется? Или это надо выстрадать? Мы готовы инвестировать в пилотные проекты, но готовы ли заказчики?

Людмила Голубкова: В нашей, как я выразилась, «темной материи» ничего нельзя внедрить, что называется, со стороны. Любая идея, концепция или технология должны пустить корни и прорасти сами. Проводников такого решения надо выращивать, и этот процесс требует времени. Для крупной компании он составляет до трех лет, для средней — не меньше года. И таких людей надо сводить между собой по отраслевому или территориальному принципу, чтобы образовалась клубная система. Достаточно одного удачного примера, которому последуют другие.

Лариса Богачева: Такой «подарок» сработает, когда попадет к «правильному» человеку. Но это огромная редкость.

Павел Лавренко: Инвестиция может быть не только в виде подаренного оборудования и ПО, но и в виде услуг.

Андрей Шапошников: Мы, кстати, решили поступить проще и экспериментируем сами на себе. И нашли места, где облачные технологии работают. В частности, мы создали собственное частное облако и применяем его в важнейшем для нас бизнес-процессе — разработки и тестирования программных и аппаратных решений. Это позволяет нам более эффективно использовать наши ресурсы. Также мы приобретаем мощности на стороне у известных провайдеров публичных облачных сервисов, если не хватает своих.

Игорь Корнетов: И мы используем облачные технологии. Те же стенды или демо для по­тенциальных заказчиков выглядит очень эффектно. Но все же облако — это не продукт, который можно продать. Термин «облако», по сути, ассоциирован с перманентным процессом совершенствования.

Intelligent Enterprise: Насколько важен такой параметр, как уровень сервиса, или SLA? Что важнее — широкая функциональность или более высокие показатели SLA в отношении, что называется, точечных по­зиций?

Андрей Шапошников: Важно и то и другое, SLA ничего не значит сам по себе, без определения, к какой функциональности он применяется. Кроме того, надо учитывать и фактор расстояния. Если облако стоит в соседней комнате, я могу гарантировать его работоспособность и обеспечить выполнение SLA. Если же расстояние больше и приходится обращаться к операторам связи, то задача сильно усложняется.

Глеб Лигачев: SLA — лишь аргумент в разборках, когда заказчик недоволен и не хочет платить. Они нужны лишь тогда, когда что-то идет не так. А в случае кэптивного аутсорсера SLA — вообще фикция.

Игорь Корнетов: Облака без SLA — совсем крайний случай, более характерный для публичных облаков вроде того же Google. Любое решение, ориентированное на бизнес, без SLA невозможно представить. Ну а когда речь заходит о каналах связи, то это просто учитывается. Рассчитывается некий суммарный показатель. Могу только подтвердить высказанное мною мнение: облака без соглашения об уровне сервиса (особенно применительно к облакам частным или гибридным) — утопия. Такие облака вряд ли будут востребованы, ибо будет очень сложно объяснить, почему бизнес-критичные процессы могут и должны быть перенесены куда-то, где никто не отвечает за их функционирование. Для облаков, как и для любого аутсорсинга, соглашение об уровне предоставлемого сервиса представляется мне неотъемлемой компонентой.

Яков Шпунт: Наряду с SLA ключевым является вопрос доверия, точнее, его отсутствия. По крайней мере, так мне показалось после нескольких конференций, где поднималась тема безопасности облаков.