Роль крупных консалтинговых и ИТ‑компаний в ходе выполнения комплексных проектов в области автоматизации бизнеса в принципе хорошо известна. Их деятельность остается весьма значимой и в реализации концепции Smart City, однако структура этой деятельности определенным образом трансформируется. Об этом мы беседуем с директором по продажам IBM в России и СНГ Андреем Тихоновым.
Intelligent Enterprise: В настоящее время из уст представителей очень многих ведущих ИТ-компаний звучит заветное словосочетание «Smart City». С их стороны возникают определенные предложения. Однако даже отдельное функциональное информационное решение в масштабах концепции «умный город» представляется весьма сложным комплексным проектом, не говоря уже о необходимости развивать это решение совместно. Могут ли и должны ли ИТ-компании обсуждать с заказчиками концепцию Smart City на высоком уровне и затем нести ответственность за автоматизацию в целом?
Андрей Тихонов: Реализация идей Smart City в том или ином городе действительно сильно напоминает традиционный проект (вернее, даже большой портфель проектов) по автоматизации бизнес-процессов с очень серьезной консалтинговой составляющей. Мы (впрочем, как и наши российские заказчики из числа руководителей тех или иных территорий) уже вполне привыкли выделять три различных уровня обсуждения этой большой проблемы.
Первый уровень я бы назвал уровнем стратегии, и здесь мы говорим об экономическом срезе проблемы, дополненной необходимостью рассмотрения законодательных вопросов и прочих ограничений, регулирующих ту или иную деятельность, а также смежных методических, например риск-менеджмента. Ниже этого уровня находится инновационная стратегия города, определяющая содержательную архитектуру внедряемых решений. Именно здесь мы должны определить, что для решения, скажем, задачи сокращения преступности в определенном районе будет развернута вполне конкретная сеть видеокамер. То же самое относится к решению проблемы транспортных пробок на отдельных участках дорог. Другими словами, речь здесь идет о своего рода карте инновационных решений.
И наконец, третий уровень — технологический, на нем определяется вся та технологическая поддержка, которой должен располагать «умный город». Если мы говорим об упомянутой сети камер слежения или о системе видеонаблюдения вообще, то понятно, что должна существовать развитая и современная инфраструктура электронных коммуникаций. Хотя речь может идти и о других технологиях — ЦОД, хранилищах данных, системах электронных платежей и т. д.
Как известно, проектирование и реализация концепции «умный город» с точки зрения информационной поддержки его функциональных подсистем очень тесно связано с понятием интеграции. Если ориентироваться на представленные вами три уровня, на каком из них мы решаем соответствующие проблемы?
Подобные проблемы решаются на втором уровне. Именно тут помимо систем, поддерживающих функциональные направления развития города, рождаются кроссфункциональные инновации. В целом, имея дело с проектированием подобных решений в уже относительно развитой среде, мы в любом случае должны иметь некую классификацию. Ее можно готовить по‑разному. Можно осуществлять «нарезку» по отраслевому принципу, выделяя соответственно задачи развития транспорта, энергетики, здравоохранения, безопасности и т. д. Часто имеет смысл выделять некую событийность. Зная о предстоящих ключевых мероприятиях (скажем, о спортивном соревновании или политическом саммите), можно определить, какая дополнительная нагрузка ляжет на плечи муниципального менеджмента в определенное время. Тут ключевым фактором является событие, а различные отраслевые сервисы, будь то транспортные проблемы или безопасность, подтягиваются под необходимость решения отдельных подзадач, связанных с событием.
Существует своего рода горизонтальная нарезка сервисов, когда мы говорим о том, что для эффективного решения городских проблем необходимо иметь единую систему управления финансами или материальными активами.
Понятно, что такая классификация, проводимая именно на уровне составления карты инноваций и необходимая для решения прежде всего кроссфункциональных задач, тесно связана с возможностью интеграции решений.
Вместе с тем интеграция — весьма сложная задача, и серьезный подход к ней предполагает работу на всех трех уровнях. Конечно, все должно быть заложено на уровне стратегии, и тут хочу сказать, что в абсолютном большинстве российских регионов существуют очень внятные и грамотные стратегические планы, на основе которых можно успешно строить в том числе и кроссфункциональные интеграционные решения.
Что касается технологического слоя, то на нем в случае востребованности интеграционных решений тоже должны быть реализованы определенные инициативы. С нашей точки зрения, прежде всего здесь должен быть реализован единый слой метаданных — важно говорить в терминах решаемой проблемы, обладать единой семантикой ключевых понятий и данных. Второе — это единая событийная среда. Иными словами, все функциональные подсистемы должны использовать один многократно используемый слой данных, одинаково трактуемых семантически и обладающих единым форматом. В случае необходимости интегрировать эти подсистемы должна быть определена опять‑таки единая (с точки зрения семантики и формата) структура нотификационных сообщений, которыми данные подсистемы обмениваются между собой.
Решение по реализации концепции «умный город» по определению предполагает коллективные усилия вендоров и интеграторов. С одной стороны, опыт работы и взаимодействия и у тех и у других на российском рынке имеется. С другой — развиваясь, почти все компании в значительной мере направляли свои усилия на коммерческий сектор или же, занимаясь автоматизацией государственных предприятий, выполняли очень конкретные внедренческие проекты с четко очерченными рамками. Может ли сейчас от ИТ-компаний потребоваться новое знание, приобретение нового опыта или переосмысление принципов взаимодействия между собой?
Я думаю, что опыт, уже накопленный на российском рынке, однозначно полезен и применим в решении обсуждаемой нами проблемы — и в плане работы над функциональными задачами автоматизации, и в отношении взаимодействия участников ИТ‑рынка. Но некоторые дополнительные нюансы действительно возникают. В первую очередь это связано с масштабностью решаемой задачи. У IBM, как известно, очень широкий спектр ИТ-решений, но и у нашей компании нет всех компонентов, необходимых для построения умного города. В итоге подобные задачи поначалу сводятся к исследованию некоего единого архитектурного дизайна, предполагающего участие нескольких поставщиков решений. Возможно, в этой связи на рынке возникнут устойчивые вендорные коалиции. Кто‑то должен будет в них явно лидировать, потому что заказчик требует комплексного решения и, прежде чем о чем‑то говорить, необходимо познакомить его с лучшей международной практикой, обсудить нюансы российских реалий и доказать, что перенести эти практики напрямую или с некоторой трансформацией на российскую почву — вполне решаемая задача.. Не скажу, что такую роль может выполнять только IBM, но у нашей компании тут уже накоплен значительный опыт, в том числе и в России. Затем необходимо будет создать альянс из разных компаний, которые на основе единого архитектурного дизайна и, возможно, неких международных стандартов (которые еще нам предстоит в ближайшем будущем увидеть) создадут уже работающие продукты.
Особенность работы ИТ-компаний здесь состоит еще в том, что, решая проблемы строительства «умного города», мы вынуждены довольно тесно соприкасаться с проблематикой не из области ИТ. Иными словами, почти сразу становится ясно, что мы имеем дело с реальными транспортом, шлагбаумами, инфраструктурой городского освещения, светофорами, инженерными коммуникациями, стандартами на эксплуатацию всего этого хозяйства… А все это досталось нам еще с далеких советских времен.
До сих пор, говоря о трех уровнях рассмотрения проблемы строительства «умного города» или его отдельных отраслевых составляющих, мы все‑таки скорее имели в виду некий большой проект, начинающийся, как и положено, с проработки концептуальных вопросов и постепенно реализуемый вплоть до выбора и реализации конкретных технологических решений. Однако наверняка подобные работы можно рассматривать и как непрерывный процесс, когда после воплощения тех или иных решений жизнь сразу требует их совершенствования. В итоге с технологического уровня мы, по сути, можем снова вернуться на доработку концептуальных моментов, и подобная обратная связь способна, наверное, работать непрерывно.
Да, так оно и есть. Я еще раз вынужден подчеркнуть, что работы по строительству «умного города» в части внедрения информационных технологий и систем имеют четкое сходство с консалтинговым проектом. Во многом это вопрос профессионализма консультантов. Процесс, по сути, перманентен. В каждый момент времени может возникнуть идея что‑то улучшить. В данном случае глубокое понимание связи между тремя слоями, упомянутыми уже не раз, становится чрезвычайно важным фактором.
Сейчас в регионах России уже накоплен значительный опыт строительства отдельных функциональных подсистем, и мы приступаем к решению задачи интеграции, о которой уже говорилось выше. Когда мы решим ее, встанет задача оптимизации, которую можно очень хорошо проиллюстрировать на примере Сингапура. Там власти, решив задачи оперативного городского управления, имея в руках аналитические инструменты и детальную информацию по движению городского пассажиропотока в реальном времени, получают возможность гибко менять транспортные тарифы в течение дня. Это вопрос видения ситуации городскими властями, вопрос очень грамотного владения ею, и, как следствие, вопрос оптимального и предельно оперативного управления городскими ресурсами, осуществляемого на весьма детальном уровне и при этом в очень крупных масштабах. Подобные задачи оптимизации, правда, в несколько иной постановке, уже хорошо просматриваются и в России. Но мы еще не можем к ним приступить, пока не решены проблемы интеграции функциональных решений.
